Часть первая: Город
      
      Глава 1
      
      - Вам осталось жить три недели, - голос доктора был холоден и бесстрастен; казалось, это медицинский сибер зачитывает диагноз-приговор. Но нет – Яр заплатил втрое больше для того, чтоб его принял человек. Когда дело касалось его персоны, Яр предпочитал иметь дело с людьми, хотя многие считали, что с сиберами общаться куда проще.
      Может, конечно, и проще, но разве от сибера дождешься настоящего понимания? Нет, разумеется. Никогда и ни за какие деньги.
      - Пока вы неплохо себя чувствуете, - продолжал доктор. – Но дней через десять болезнь перейдет в острую фазу. Вы сляжете и уже не подниметесь.
      - И что же мне делать? - Яр дрожащими пальцами застегивал перламутровые пуговицы на стопоинтовой сорочке “Гайо”.
      - Прежде всего, не надо так волноваться, - голос доктора чуть потеплел. - Болезнь ваша на данном этапе замечательно лечится, прогноз максимально благоприятный. Несколько несложных процедур – и вы можете забыть о недуге. Оформить вам счет на лечение?
      - Да, конечно, – Яр разглядывал свои потемневшие ногти. – Вы уверены, доктор, что ничего страшного нет?
      - Абсолютно! Лечиться желаете у нас?
      - Наверное.
      - Тысяча двести поинтов, из них триста – стоимость самой процедуры. Это очень недорого, поверьте мне.
      - Хорошо, я согласен.
      - Деньги переведете сразу? Тогда будет приличная скидка.
      Яр смутился:
      - Я сейчас не могу... Я оплачу из дома. Как только вернусь. Незамедлительно… Понимаете, мой комми опять...
      - Как вам будет угодно! - Доктор не собирался выслушивать неловкие оправдания пациента. - Прошу в процедурную. Там вами займутся.
      
      * * *
      
      Операция прошла совершенно незаметно. Яру запомнился только клонящийся к нему поблескивающий прибор, весь состоящий из переплетенных трубок. Потом был сон, полный зовущих шепотков и разноцветного колыхания. В беспамятстве Яр провел двадцать пять минут – это он выяснил позже. Еще час он пролежал в палате под присмотром похожего на стального кальмара сибера. Сверкающие щупальца шевелились над койкой, в выпуклых глазах отражалась скупая стеклянная обстановка – Яр старался не замечать вооруженного медицинскими приспособлениями стража и игрался с комми.
      - Как себя чувствуете? - спросил заглянувший в палату доктор. - Вижу, что хорошо. Головокружения нет? Боли не беспокоят? Ну, тогда собирайтесь.
      Яр отложил комми, осторожно приподнялся на локтях, медленно повернулся, опустил ноги на теплый пол. Всё, вроде бы, было в порядке.
      - Мы запустили в ваше тело крохотного мед-сибера. Он будет следить за состоянием вашего организма, синтезировать лекарственные вещества и доставлять их точно в те места, где они необходимы. Обязан вас предупредить, что при прохождении курса могут возникнуть некоторые... э-э... побочные эффекты. Неприятные головокружения, кратковременные приступы тошноты. Могут иметь место небольшие проблемы с восприятием. То есть, вы станете ощущать, например, запахи, которых на самом деле нет. Или слышать несуществующие звуки. У отдельных больных случаются и зрительные галлюцинации. Поэтому будьте осторожны…
      Яр слушал и неторопливо одевался.
      - Первый этап лечения продлится год. Потом мы должны будем сменить мед-сибера, и он приступит ко второму, заключительному этапу, который продлится ровно восемь месяцев. Так что я с вами не прощаюсь. Через год мы вас ждем. Координаты ваши у нас есть, мы обязательно пришлем напоминание и вызов.
      Яр кивнул, взял в руку комми, коснулся экрана позолоченным кончиком потемневшего от болезни ногтя, открыв закладку органайзера. Пролистнул год и надиктовал, наблюдая, как зеленая строчка наполняется белыми буквами:
      - Зайти в клинику, сменить сибера для продолжения лечения. Обязательно! - Строчка сменила цвет на красный.
      - Визит ни в коем случае не откладывайте! - строго сказал доктор. - Иначе болезнь вернется в еще более острой форме. И тогда я уже ничего не смогу гарантировать!
      - Очень важно, - сообщил Яр органайзеру, и тот поставил на записи отметку двойной важности.
      - Приходите в любое удобное для вас время, - добавил доктор. И, кивнув на комми, назвал его:
      - “Сэй двенадцать”. Стильная штучка.
      - Да, - одними губами улыбнувшись, согласился с ним Яр. - С детства о таком мечтал.
      - У меня был весь модельный ряд ”сэйев”. Но теперь я предпочитаю “лесды”. Видели пятую модель?
      - О, конечно. Симпатичный внешний вид, и наполнение впечатляет. Но я предпочитаю более строгий, классический дизайн. - Яр подумал, что его слова могли неприятно задеть доктора, и потому поспешно добавил: - Но, говорят, “лесды” очень надежны. Не то что “сэйи”. Вот мой иногда теряет сеть. То совсем ее не видит, то часть сервисов становится недоступна. Не знаю, в чем дело. Менять совсем не хочется, а ремонт встанет очень дорого.
      - Ремонт не выгоден. Вы же понимаете.
      - Конечно понимаю...
      Они расстались почти друзьями.
      “Ну разве можно так поговорить с сибером?” - думал Яр, выходя на улицу.
      Настроение его стремительно улучшалось. Да и физически он себя чувствовал много лучше, чем пару часов тому назад.
      
      * * *
      
      Мир - это необозримая бесконечная Вселенная, по которой неровными песчинками рассыпаны гигантские звездные системы. Одна из них называется Галактикой, что переводится с древнего языка как “млечный”. На краю Галактики расположено Солнце – желтая звезда, вокруг которой вращаются восемь планет. Жизнь возможна только на третьей – на Земле. Долгий путь запущенной Творцом эволюции, пройдя множество этапов, завершился созданием человека – разумного существа, умеющего менять окружающий мир для удовлетворения своих потребностей. Стремление к лучшей жизни сплотило разобщенных, разбросанных по планете людей, собрало их вместе - так возникли Города - места, идеально приспособленные для существования человечества.
      Этому учили в домах воспитания.
      И это было правдой.
      В тридцати шести мегаполисах жило всё население планеты.
      В городе Оске жил Яр.
      Ему исполнилось тридцать восемь лет, он был молод, а потому не слишком опытен в житейских делах. Он много чем увлекался, но никогда не думал о том, чтобы посвятить себя какому-то одному занятию. Примерно раз в полгода он менял работу – не потому, что находил более выгодные условия, а потому, что на старом месте ему становилось скучно.
      Скука была главной проблемой его жизни. Именно на борьбу с ней Яр тратил почти все свои деньги. У него было три жены – Мая, Алета и Ольша; он владел большой шестикомнатной квартирой; он мог пользоваться неограниченными кредитами в двух банках. Иногда Яру казалось, что в его жизни должен быть какой-то особенный смысл. И тогда скука вдруг сменялась тоской – и это было так страшно и так неприятно, что Яр спешил напиться.
      - Смысл жизни в самой жизни, - убеждали его друзья, постоянно присутствующие в комми. - В твоей работе, в твоих женах, в благодарении Создателя. В каждом твоем движении, в каждом слове и даже в каждом сомнении.
      Яру хотелось поспорить, но он не знал, как – и потому соглашался.
      - А в жизни нет никакого смысла, - вклинивался в разговор кто-то смутно знакомый. Но его тотчас оттирали, лишая слова.
      Пьяного Яра почему-то тянуло в семью. И он долго собирался, путаясь в брюках, отутюженных домашним сибером “Бьорн”, потом спускался к такси и отправлялся к Мае, Алете или Ольше. У них он плакал, потихоньку трезвея, затем они несколько раз делали любовь, стараясь не слишком торопиться, а в перерывах делились несвежими новостями – новости очень быстро старились, и потому не имели особого смысла.
      В семье пьяному Яру было хорошо. Но стоило ему протрезветь окончательно, и он начинал собираться домой. Долго гостить у жены было неприлично. Супруги могли наскучить друг другу, или помешать каким-то планам – а так и до развода недалеко.
      - Когда тебя ждать? - спрашивала Мая, Алета или Ольша, провожая его до двери.
      - Через два дня постараюсь зайти, - отвечал он, сверяясь с органайзером.
      - Я тебя люблю. - Она целовала его в губы.
      - Я тебя тоже. - Он обнимал ее, не отрывая взгляда от экрана комми.
      Улица встречала его шумом. По матово-черному дорожному покрытию шуршали колеса такси. Цокая голыми пятками по бетону тротуаров, вышагивали антропоморфные сиберы. Со стен зданий бросались вниз голографические призраки, выкрикивали рекламные слоганы. Озабоченные люди, прижимая пальцы к горлу, беспрерывно вели беседы со своими комми, перебегали от домов к парковкам такси, от такси к подъездам. Иногда они сталкивались, поднимали глаза друг на друга, улыбались смущенно:
      - Извините, пожалуйста.
      - Это я виноват, ничего не замечаю.
      - Ну что вы...
      У каждого в ушах гремела музыка, и звучали чужие голоса, каждый был занят – но они всё же находили время на то, чтобы остановиться и принести извинения за свою неловкость.
      Яр улыбался им. Кивал:
      - Здравствуйте! Ничего страшного…
      Среди встречных незнакомцев могли быть люди, с которыми он где-то когда-то знакомился. Возможно, они общались в каком-нибудь тематическом чате, или были членами одного игрового клана, или работали в соседних офисах, по сто раз на дню исправляя один и тот же документ.
      Они все были соседями. Жителями одного города, одного мира.
      - Яр, ты здесь? - вопрошал комми.
      - Да-да. Привет, давно не виделись.
      - Как у тебя дела?
      - Нормально. Только что был с Алетой.
      - О! Передавай ей привет.
      - Обязательно.
      - Рад был увидеть.
      - Взаимно.
      Вздымающиеся стены сдавливали пространство, членили его на квартиры. Прямые магистрали резали город на кварталы. Стеклянные эстакады пронзали здания, лучами устремляясь в отдаленные районы. Вились сложные спирали развязок. Карабкались друг на друга стальные мосты. Многоуровневый город был похож на стол средневекового алхимика, заставленный, заваленный колбами, пробирками, ретортами, змеевиками, перегонными кубами – в них постоянно что-то кипело, булькало, ворочалось; не что-то – а жизнь.
      Здесь всё было рядом, всё было под рукой. Только выйди из дома – и подхваченный транспортом за считанные минуты перенесешься туда, куда пожелаешь.
      А если не хочешь выходить, если лень, если трудно – пожалуйста, всё что угодно доставят на дом: принесут, распакуют, соберут, установят, покажут, научат – слава предкам, строителям городов!
      Идеальное место для жизни человека.
      Уютное гнездо человечества. Искусственно созданный кокон.
      Один из двадцати шести.
      Город.
      Сити.
      Рай.
      
      * * *
      
      Два дня Яр не выходил из дома, лечился. Мягкий урчащий диван “Гальо” нежил его обнаженное тело. Огромный экран развлекал и не давал сосредоточиться на ненужных и неудобных мыслях. Акустические системы “Фоннэк”, скрытые в стенах, наполняли комнату плотным саундом – Яр бездумно смотрел новости, куски фильмов, рекламные ролики, хронику, музыкальные клипы. Он переключал каналы, пытаясь найти что-нибудь интересное и легкое, и никак не мог остановиться: ему казалось, что дальше будет более интересная, более увлекательная программа. В конце-концов бесконечное щелканье надоедало ему. Тогда он снимал со стены профессиональный джойстик серии “Зи Тайгр”, надевал его на руки и подключался к первой попавшейся игре. Свет в комнате мерк, свечение экрана, наоборот, делалось ярче и насыщенней, тут же включались дополнительные панорамные мониторы, акустические системы исторгали воодушевляющий рев – и Яр оказывался в центре событий, требующих немедленной реакции.
      Это могли быть гонки со стрельбой.
      Или рукопашная схватка на ринге.
      Или средневековое сражение.
      Или бой с космическими демонами.
      Всё, что угодно...
      Два дня провалялся Яр на диване, вставая лишь для того, чтобы сходить в туалет и принять заказанную еду. Он говорил себе, что это безделье – награда за визит в клинику, за начатое лечение. Он верил, что отдыхает – но к вечеру второго дня он настолько устал от такого отдыха, что выключил всё, что мог выключить, и целый час лежал в мертвой комнате, слыша только уличный шум, тихую возню автономных домашних сиберов и глухое буханье соседской музыки.
      Потом проснулся комми, завибрировал, заверещал истошно.
      Яр вскочил, схватил орущий гэджет, даже не посмотрев на экран:
      - Да?
      - Привет, милый! Ты где пропадаешь? Второй день не могу до тебя достучаться.
      Это была Ольша.
      - Я?.. Дома... - Сердце колотилось так, что Яру захотелось прижать его локтем. - Два дня дома.
      - С тобой всё хорошо?
      - Да... Теперь, да. Теперь нормально.
      - Что значит “теперь”? – Она надула губки.
      - Я был в клинике. Помнишь, я говорил тебе, что плохо себя чувствую?
      - Нет, не помню.
      - А, извини! Это я Мае говорил.
      - Она тебя еще не бросила?
      - Нет.
      - Она не любит тебя.
      - Это ты ее не любишь.
      - Да, не люблю. И ты отлично знаешь, за что... Так что тебе сказали в клинике?
      - Буду жить, не волнуйся. Но если б я к ним не пришел... Боюсь, через пару недель ты стала бы вдовой.
      - Шутишь?
      - Ничуть.
      - Шутишь! - Ольша заулыбалась. - Я знаю, ты сейчас просто хочешь побыть один. На тебя такое находит. Вот и придумываешь разные отговорки. Или у тебя появился кто-то еще? Ты что, опять влюбился?
      - Нет же! - Яр поморщился.
      - Я волнуюсь. Ты уже неделю не отмечался в дневнике, а твой комми почему-то не отвечает.
      - Он сломался и иногда теряет сеть.
      - Купи новый.
      - Не хочу. Я так долго искал этот.
      - Тогда сдай его в ремонт.
      - Но большую-то часть времени он работает!
      - Ну, я тогда не знаю… - Она дернула плечиком. – Поступай, как хочешь... Мне нужно тебя увидеть, милый. Я соскучилась. Можно я приеду к тебе?
      - Когда?
      - Завтра.
      - Не знаю... - Яр колебался.
      - Ну что случилось? Ты не один сейчас?! Ты не один! Я чувствую!
      - Прекрати! Что за чушь? Я совершенно один! - Яр отвернул от себя комми, обвел им вокруг, показывая жене, что в комнате кроме него никого нет.
      - Я пожалуюсь Алете!
      - На что?
      - На тебя.
      Яр вздохнул. Заставил себя успокоиться. Сказал:
      - Приезжай послезавтра. Утром. А завтра я начну приводить себя в порядок. Я болел и плохо сейчас выгляжу.
      - Хорошо, милый, - выдержав паузу, обиженно произнесла Ольша - У меня к тебе будет очень серьезный разговор, готовься. И я тебя люблю.
      - Я тебя тоже.
      Они одновременно чмокнули камеры комми и завершили связь.
      
      * * *
      
      Утра началось с приветствия ви-тренера. Он вышел из матовой глубины стены-экрана, насвистывая какой-то древний мотив и подпевая себе: «Эй-хей, моя малышка…»
      Яр открыл один глаз и протяжно зевнул.
      Тренер прекратил петь, язвительно посмотрел на него и захлопал в ладоши:
      - Подъем, лежебока! Хватит нежиться! И даже не думай уползти от меня под одеяло! Я всё вижу!
      Ви-тренер был обычной программой – точно как несуществующие космические демоны, которых Яр крошил вчера из несуществующего плазменного орудия. Но ви-тренер был куда их страшнее.
      - Я встал, - сказал Яр, неохотно выбираясь из-под одеяла. - Я готов.
      - Замечательно! – бодро отреагировал тренер. - Я не видел тебя уже четыре дня, а, значит, сегодня ты получишь хорошую порцию дополнительных нагрузок.
      - Я болею, - заметил Яр.
      Тренер озабоченно нахмурился и посмотрел на свой комми, закрепленный на запястье – модель “легат сильма”, спортивный вариант. Спросил:
      - Ты обращался в клинику?
      - Да. Центр “Мэжик-Медик”. - Яр сверился с органайзером и назвал код медицинского учреждения. Тренер помолчал, водя кончиком пальца по экрану своего “легата“. Кивнул удовлетворенно, отыскав в сети подтверждение:
      - Действительно... Но физические нагрузки тебе, напротив, показаны.
      - Я плохо себя чувствую.
      - Ну, хорошо, - согласился тренер и скорчил такую мину, будто залпом выхлебал миску кислого азиатского соуса. – Значит, сегодня у нас будет малый степ-комплекс. Тот, что я даю стосорокалетним старикам. Тебе не стыдно?
      - Нет, - сказал Яр.
      - Тогда приступим! Будь внимателен и повторяй за мной!..
      Они начали с разминки, которая завершилась прыжками, потом перешли к силовым упражнениям.
      - Ты обязан следить за телом, - отжимаясь на одной руке, с придыханием приговаривал тренер. - Только здоровое тело красиво. А кто не хочет быть красивым? Ты? Я? Нет! - Тренер отдувался, потел и выглядел усталым – но, как любая программа, настоящей усталости он не знал – и это раздражало действительно утомившегося Яра.
      - Заткнись, - сказал Яр, и тренер, укоряюще глянув в комнату, замолчал.
      Потом они молча бежали на беговых дорожках. Тренер тихо старательно пыхтел, а Яр, сбавив скорость до разрешенного минимума, читал ленту новостей с экрана лежащего перед ним комми.
      Звезда сериала “Дом старого Марти” Леси Лесбос вышла замуж за Марта Имельта, никудышного актеришку, который известен лишь потому, что не желает выводить отвратительные рыжие волосы с плеч и спины.
      Дара Матти, столетняя дива, сделала очередную операцию и вошла в историю как первый человек, чей вес более чем наполовину состоит из веса искусственных органов и частей тела.
      Прелестница Жу Ди разместила в своем дневнике-блоге подробный рассказ о постельных забавах с Фрэном Артом и Эшем Лавертом; там же можно найти особенно пикантные эпизоды ее домашнего видео.
      Фил Атт и Гай Тэснер в очередной раз подрались и опять расстались - теперь уже, кажется, навсегда. Как и в прошлый раз.
      Смэш Ли Феникс, так же известный как “Выродок”, нокаутировал бокс-сибера “Ти-Рекс” во втором раунде...
      - На сегодня достаточно, - сказал тренер, возвращая Яра к реальности. - Надеюсь, завтра увидимся. И не налегай на еду! Я дал новые указания Кулинару!
      - Пока, - сказал Яр и остановил бегущую ленту.
      До одиннадцати часов он успел переделать множество дел: принял ароматический душ, плотно позавтракал, проглядел финансовые сводки, пополнил холодильник, заглянул в виртуальный офис, где завершил отчет о проделанной работе и отправил его на согласование. Явившийся Интерактивный Секретарь напомнил, что в ближайшие три дня необходимо выполнить обязанности гражданина. Яр, поблагодарив Секретаря и обругав себя, тут же подключился к системе городского управления. Он наугад проголосовал против трех стоящих в очереди проектов. Один касался строительства новой трассы в восточной части города. Второй предлагал ввести налог на все товары, доставляемые из Ньюсити. В третьем проекте говорилось что-то о домах воспитания - но так невнятно и скучно, что Яр не дочитал его до конца.
      В восемь минут двенадцатого Яр покинул квартиру.
      Его комми, сортируя список запланированных дел, уже вычерчивал оптимальный маршрут дня: сперва салон красоты, потом солярий, галерея мод-искусств, ресторан “Идальго”, сервисный центр “Сэй”, зал развлечений, аквапарк. Яр еще спускался на скоростном лифте, а ближайшее такси, приняв от комми сформированную программу, уже втягивало в днище контакт подзарядки и задним ходом выбиралось из парковочного слота, готовясь подобрать пассажира, как только он появится на улице. Когда Яр садился в машину, администратор салона красоты “Тай” получил сообщение о скором прибытии постоянного клиента. В этот же миг в ресторане “Идальго” над одним из столов зажглась надпись “Заказан на 15.50”...
      Яру и в голову прийти не могло, что его спланированный день вот-вот сломается самым чудовищным, невообразимым образом. И дальше вся его жизнь пойдет совсем не так, как записано в органайзере.
      
      * * *
      
      - Слышали новость про Лайту Шан?
      - Какую именно?
      - Она ждет ребенка.
      - Подумать только! Я думал, она стерилизована.
      - Оказывается, нет.
      - И кто отец?
      - Говорят, риччи Аххель Дин. Помните такого? Пять лет назад его шоу было очень популярно...
      Яр смотрелся в зеркало. Улыбающийся говорливый мастер приводил в порядок его прическу, орудуя не столько инструментами, сколько пальцами. Яр нежился. Ладони его мокли в теплых ванночках, массажный воротник ласково мял шею.
      - Да, я несколько раз пытался смотреть это шоу, но почему-то оно меня не заинтересовало.
      - Наверное, надо было сделать над собой небольшое усилие. Первые минуты новому зрителю оно действительно кажется неинтересным. Но стоит вникнуть в суть взаимоотношений, стоит понять, какая история стоит за каждым персонажем – и тогда уже не можешь оторваться, втягиваешься и ждешь продолжения. Да, это была феерия! Прелесть! Теперь таких шоу не делают... Вам осветлить волосы?
      - Полностью полагаюсь на ваш вкус.
      - Я бы советовал чуть-чуть осветлить. Отдельными прядками.
      - Хорошо...
      Прикосновения мастера были приятны, и Яр подумал, что с таким человеком, наверняка, может получиться очень чувственная любовь.
      - Извините, как вас зовут?
      - Шенворт. Друзья называют меня просто Шеном.
      - Мне очень нравится, как вы работаете, Шен.
      - Спасибо. Просто мне по душе моя работа. Вот и получается, что я тружусь с душой. А клиент это всегда чувствует.
      - Редко можно встретить человека, который доволен своей работой. Я сам перепробовал множество мест, но нигде не задержался дольше, чем на пять месяцев.
      - Возможно, когда-нибудь вы найдете то, что и вам придется по душе...
      Мастер отступил от Яра, придирчиво осмотрел его затылок. Широко шагнул в сторону, склонил голову на бок, прищурился, поцокал языком. Подошел к облитому пластмассой подоконнику, взял пульверизатор – и застыл, глядя на улицу.
      - Подумать только, - пробормотал он удивленно.
      - Что там? - спросил Яр, вытягивая шею, и пытаясь хоть что-то увидеть в зеркале.
      - Какой-то безумец на дороге. Может, пьяный?
      - Лежит?
      - Идет. Довольно быстро. Озирается по сторонам. Нет, вроде бы, не пьяный. Или... Всё. Пропал. За машинами не видно.
      - Откуда только такие берутся?
      - Совершенно непонятно.
      - Очевидно, он дикий. Из домов воспитания такие не выходят.
      - Знаете, - мастер смущенно улыбнулся, - а ведь я тоже дикий.
      - Да? - Яр смутился не меньше. - Извините. Я не хотел вас обидеть...
      После того, как прическа была закончена, в зал вернулась девушка-маникюрша. Она работала сноровисто, но молча и без души, и Яр с досадой подумал, что девушку эту с тем же успехом мог бы заменить любой стайл-сибер.
      Завершив намеченные процедуры, расплатившись, выпив чашку горячего шоколада и перекинувшись парой слов со знакомым администратором, Яр вышел из салона и направился к стоянке, где его дожидалось сибер-такси.
      В поясном чехле тихо пискнул пробудившийся комми, и желтый мобиль, потерявшийся среди своих братьев-близнецов, издалека мигнул фонарями и разблокировал дверь.
      Яр перешагнул бордюр тротуара, наступил на ярко-желтую полосу магнитной разметки. Такси стояли необычайно плотно, было их здесь, наверное, около сотни. Их округлые спины лоснились, в выкаченных глазах-камерах отображался искаженный выпуклый мир, за близкими темными стеклами таилась тьма – и Яру сделалось не по себе. Ему представилось, как собравшиеся вокруг него мобили вдруг ожили дружно, тихо зарычали на него, вперились зрачками открывшихся диафрагм, перемигнулись фонарями, – и зашевелились, задвигались, будто стадо неповоротливых древних животных, заскрипели, заскрежетали боками, разминая, растирая меж ними все, что мягче металла и пластика.
      Яру захотелось выскочить из окружения машин.
      Он остановился, оглянулся.
      Тротуар был далеко. Мобили заслонили его своими горбатыми спинами. Казалось, что прежде они стояли свободней. Неужели сомкнулись, пока он на них не смотрел?
      Да они же следят за ним!
      Яр задохнулся от внезапного озарения и схватился за комми. Его мотнуло, и он налетел на холодный борт чужого такси. Отшатнувшись в испуге, он ударился о другую машину, запнулся о колесо. Под ногой что-то неприятно хрустнуло.
      Яр отскочил, посмотрел на бетон.
      Там была птица.
      Мертвая птица, раздавленная его ногой.
      Откуда? Птица?! Невероятно!
      Он вдруг всё понял – это галлюцинация! То самое, о чем предупреждал доктор! Побочный эффект начавшегося лечения.
      Под судорожно сжавшейся рукой глухо пискнул комми. Стоящее в метре такси повторно мигнуло фонарями, зажгло в салоне свет и приоткрыло дверь. Яр прыгнул к нему, намереваясь как можно скорей заскочить внутрь. Но какая-то страшная, отвратительно пахнущая фигура выросла у него на пути. Крепкие пальцы больно схватили плечо, рванули вперед, разворачивая на месте. Что-то твердое и острое ткнулось в правый бок.
      - Не дергайся!
      Яр выгнулся, захрипел - сгиб чужого локтя сдавливал ему горло. Отвратительный близкий запах скрутил желудок – Яр подавился жгучей рвотой.
      - Быстро! В машину!
      Его ударили по затылку, потащили. Он вяло сопротивлялся, он ничего не понимал, он был оглушен происходящим. Трещала одежда, правому боку было мокро, по ноге текло что-то горячее.
      - Где ты живешь?
       Его запихнули в такси, умяли, прижали.
      - Где ты живешь, я спрашиваю!
      Яр не мог ничего ответить. Измазанный рвотой подбородок трясся, губы дрожали.
      - Где ты живешь? Отвечай! Да приди ты в себя! - Его встряхнули. - Ничего я тебе не сделаю, если будешь меня слушать!
      Отчетливо щелкнул замок двери. Такси начало осторожно выбираться со стоянки.
      - Куда ты сейчас едешь? Домой? Куда?! Говори!
      - Нет, - выдавил из себя Яр.
      - Что - “нет”? Не домой? А куда?
      - Сол... Сол... - Яр заикался и пытался вытереть рот.
      - Ты живешь один?
      - Д-да...
      - Хорошо. Где?
      - Тут... рядом...
      - Ну наконец-то заговорил. Поворачивай к дому!
      - Что?
      - Ты всё понял, я вижу. Ни в какой “сол” мы уже не едем. Мы едем к тебе домой. - Вонючий незнакомец чуть отстранился, поднял руку. Перед глазами Яра блеснула сталь, испачканная красным. - Понимаешь, что это такое?
      Яр понял, и глаза его начали закатываться. Но увесистый шлепок по скуле не дал ему отключиться.
      - Делай, что я скажу, и тогда всё будет в порядке. Понял?
      Яр дернул головой.
      - Я тебя спрашиваю, ты понял? Отвечай, как следует!
      - Да... - выдохнул Яр. - Я понял.
      - Хорошо... А теперь поворачивай машину. Мы едем домой.
      Яр кивнул и дрожащими пальцами раскрыл комми.
      - Даже не пытайся меня обмануть, - угрюмо предупредил незнакомец и прижал острие ножа к шее Яра.
      
      * * *
      
      Рана в боку была пустяковая – так считал человек с ножом.
      “Это ерунда, - сказал он, ухмыляясь. - Обычный порез”.
      Яр не считал, что такой порез может быть обычным. Но спорить не собирался. Он лихорадочно пытался понять, что же ему теперь делать.
      До дома они добрались за считанные минуты. От стоянки до подъезда добежали в несколько секунд. Человек с ножом прятал свое оружие под одеждой, а свободной рукой крепко держал Яра за локоть.
      - Закричишь – убью, - тихо напомнил он у самого подъезда.
      Он не угрожал. Он просто констатировал. И оттого слова его были вдвойне страшней.
      Дверь, опознав в Яре жильца, открылась.
      - Пойдем по лестнице, - тут же сказал человек с ножом.
      - Я живу на восьмом этаже, - ужаснувшись, попытался возразить Яр.
      - Никаких лифтов, запомни. Эти твари только и ждут, что мы зайдем в кабину. На лестнице безопасней.
      Они поднимались долго, дважды делали остановки для отдыха. Яр цеплялся за грязные перила и старался не оглядываться, чтоб не видеть алых комочков в серой пыли. Это была его кровь, и ему казалось, что он разваливается, рассыпается на ходу. Его мутило.
      Лестничные пролеты были захламлены строительным мусором и ненужными вещами. Даже сиберы-уборщики заглядывали сюда нечасто, что уж говорить о людях.
      - Как тебя зовут? - неожиданно спокойно спросил человек с ножом.
      Яр неохотно назвался.
      - А я Гнат. Впрочем, с недавних пор я отказался от имени и стал называть себя Зрячим.
      - Вы – дикий? - вырвалось у Яра.
      - Что? - удивился человек с ножом. И, поняв вопрос, помотал головой. - Нет, я не дикий. Как и все, я до шестнадцати лет рос в доме воспитания.
      - Я сегодня видел дикого, - пробормотал Яр. - Он совсем на вас не похож.
      Гнат хмыкнул:
      - Найти кого-то, кто был бы на меня похож, очень непросто. Поверь, я давно пытаюсь...
      Квартира встретила их ярким светом и тихой музыкой; известила хозяина о поступлении новых писем, предложила зачитать.
      - Не надо, - быстро сказал Яр.
      - А ты неплохо устроился, - озираясь, пробормотал Гнат. - Когда-то и у меня было нечто похожее. Но посмотри теперь на меня...
      Яр посмотрел.
      Гнат выглядел отвратительно: заросшее, серое от грязи лицо, свернутый налево приплюснутый нос, корка высохшей крови на правой щеке, волосы, висящие неопрятными, липкими на вид прядями. И одежда не лучше: перепачканный рваный свитер, широкие вытертые брюки, совершенно чудовищный платок, наброшенный на плечи...
      - Ну чего уставился? - тут же ощерился Гнат – зубы у него оказались хорошие, белые и ровные. - Пожил бы, как я...
      Яр отвел глаза.
      Они прошлись по всем комнатам – на этом настоял Гнат. Он не отпускал от себя хозяина квартиры и заглядывал во все углы, в каждый шкаф, за каждую занавеску. В правой руке он держал нож – держал каким-то особенным хищным образом, так, что становилось ясно: не пиццу он собрался резать, и не пакеты вскрывать. Он будто ждал нападения – из затемненного угла, из шкафа, из-за шторы - и готовился это нападение отразить.
      - Я живу один, - осторожно напомнил ему Яр.
      - Откуда тебе знать, - пренебрежительно отозвался Гнат.
      Конечно же, он никого не нашел. И, кажется, немного успокоился.
      - Надо закрыть дверь. - Он потащил Яра в прихожую.
      - Она уже заперта.
      - Ерунда!.. Помогай!..
      Они перевернули обувной шкафчик, подвинули его к вплотную к двери. Сверху водрузили тяжелое кресло и сорванную со стены полку, воткнули в завал несколько стульев, обмотали всё клейкой лентой, промежутки забили одеялами и подушками.
      - Теперь не пройдут, - удовлетворенно сказал Гнат, отступая от забаррикадированной двери. - По-крайней мере, не сразу.
      “Он безумец, - догадался Яр. - Он сошел с ума”.
      Опять накатил дикий парализующий страх.
      Чего можно ждать от вооруженного ножом безумца? Да чего угодно! С ним невозможно договориться, его нельзя ни в чем переубедить. Спор, уговоры, увещевания могут вызвать ярость. Любое действие или бездействие может быть неверно им истолковано – и тогда...
      Яр застонал, привалился к стене.
      - Бок болит? - участливо спросил Гнат.
      - Да... Немного...
      - Извини, что я тебя так... Мне нужно было срочно оттуда убраться.
      - Ничего... Сам говорил, что рана пустяковая.
      - Да. Обычный порез. Но для тебя, наверное, всё происходящее – настоящий шок.
      - Похоже, что так.
      - Ты зря не волнуйся. Я не сделаю тебе ничего плохого. При условии, что и ты против меня ничего не задумаешь. Делай, как я велю. Не делай ничего без моего разрешения. Всё очень просто. Договорились?
      - Да. - Разве мог Яр сказать что-то другое?
      - Мне нужно отсидеться несколько дней. Потом я уйду. Просто потерпи... Мне потребуется чистая одежда. И еда. А еще я хочу побриться. И залезть в ванну. Ты не представляешь, как давно я мечтаю о ванне!
      - Представляю, - сказал Яр.
      Гнат внимательно посмотрел на него, перекинул нож в левую руку и, быстро наклонившись, поднял с пола моток клейкой ленты.
      Яр попятился.
      
      Глава 2
      
      Уютно бурлила горячая вода. Зеленоватая мятная пена колыхалась и дышала, медленно разрастаясь; она переваливалась через край ванны нежно-голубого оттенка, рвалась и шлепалась на мокрые плитки пола. Плоский сибер-уборщик очумело крутился на скользкой поверхности, торопливо всасывал воду и тревожно попискивал, пытаясь призвать на подмогу стоящих на зарядке товарищей.
      На стеклянной полочке среди разноцветных флаконов с шампунями и гелями, несчитанных баночек с кремами и прочих тюбиков лежал длинный нож.
      Гнат нежился в ванне.
      - Только не думай, что я сумасшедший. Признаться честно, поначалу я и сам подозревал, что схожу с ума. Но ведь настоящие безумцы никогда не считают себя безумными. Вот и получается, что я нормальный...
      Яр сидел на стуле, спиной к ванне, лицом к приоткрытой двери. Он не мог двигаться – Гнат клейкой лентой надежно примотал его к стулу.
      - Всё началось со снимков. Я тогда увлекался фотографией. Вот ты знаешь, что это такое? Нет, конечно, откуда тебе знать? - Гнат пренебрежительно фыркнул. - Сейчас всё заполонило тупое видео, а то, что называют фотографией, – бездумное бездарное копирование реальности. А ведь это искусство! Настоящее древнее искусство!.. - Гнат возвысил голос, зашевелился возбужденно – и гора пены заволновалась вместе с ним. - С собственной историей! С особыми законами! А вы со своими тысячапоинтовыми камерами лишь плодите никому не нужный мусор! - Он осекся, будто пенной воды глотнув. Откашлялся, закрывая рот исцарапанным кулаком. Сказал спокойней:
      - Впрочем, неважно. Я сейчас о другом, о тех снимках, на которых я впервые увидел их. Это случилось почти год назад. Да. Как сейчас помню. Я был дома, безжалостно вычищал свои старые альбомы. Один снимок мне очень понравился: ночной город, спящие такси, фонарь. Я очень долго его разглядывал, любовался. И вдруг заметил сбоку какую-то фигуру, попавшую в кадр. Человек, закутанный в плащ или во что-то подобное. Он нарушал мне всю композицию! Его не должно было там быть! Как я мог не заметить его, когда делал фото?! Почему не заметил сразу, когда разбирал снимки? И следующая фотография – те же такси, тот же фонарь, но с другого ракурса. И опять эта черная фигура всё портила! Но здесь она была еще заметней, еще крупней, ближе... Я удалил эти два кадра. А через несколько минут в следующем альбоме встретил ту же самую фигуру! И вновь на ночном снимке! Место было другое, на противоположном конце города, – а фигура стояла та же, такая же, она почти полностью сливалась с полосой тени, отбрасываемой стеной. Я, наверное, не заметил бы ее, если б не видел предыдущих двух фотографий. Кто же это? Что за странная фигура? Я выделил ее и запустил глобальный поиск по подобию. И знаешь, что я нашел? Тысячи фотографий! Почти все сделаны ночью! А фигура на них одна и та же, в точности, во всех деталях – будто это был один человек! Везде он стоял спиной к снимающему, везде он был в плаще, везде он прятался в тени так, что разглядеть его нужно было постараться! Разные снимки, в разных местах, в разное время! Как же так? Я не понимал... - Гнат перевел дух. Помолчал. И сказал тихо, страшно, угрюмо:
      - Теперь они охотятся за мной.
      Яр почувствовал, как на голове у него зашевелились волосы.
      - Я так и не понял, кто они, - тяжело проговорил Гнат. - Но я научился их видеть. И я могу их убивать.
      Уютно бурлила горячая вода. Шлепались на пол пенные плевки – точно так падали капли крови на пыльные ступени.
      “Безумец! - Яр пытался придумать, как ему спастись. Но в голове металось лишь одно это слово: - Безумец! Безумец!..”
      - Ты только не думай, что я сумасшедший, - повторил Гнат. - Зря, наверное, я тебе всё это рассказал. Но так хотелось поделиться... Ты не представляешь, через что я прошел. Вот уже шесть месяцев я прячусь, я борюсь, пытаюсь спасти свою шкуру. Я уже не тот человек, каким был полгода назад... Ты спросил меня сегодня, не дикий ли я... Да, теперь я дикий. Я одичал. И я... я... обезумел...
      Яру показалось, что Гнат всхлипнул.
      - Вчера ночью они опять выследили меня. И я опять сумел убежать... Шея - их слабое место... Кажется, они совсем не чувствуют боли... Но вот шея... Я убил троих... И вырвался... Убежал... Скрылся... Теперь мне нужно отдохнуть... А потом я уйду... Я должен найти еще одного человека... Нам нужно встретиться…
      Бормотание Гната сделалось совсем уж невнятным. Кажется, он засыпал.
      Яр попробовал двинуть рукой.
      Если удастся освободиться, если Гнат забудется сном, если получится не шуметь, если... Если, если! - у Яра слезы навернулись на глаза, и горячий ком подступил к горлу. Как же не повезло! Почему именно на него свалился этот псих с ножом? Почему не на кого-нибудь другого?!
      Ему стало нестерпимо жалко себя. Со страшной силой захотелось излить кому-нибудь душу – посторонним незнакомым людям, анонимно, не называясь, искренне и страстно.
      Нужен был совет.
      Нужно было участие.
      И помощь!
      Яр напряг все мышцы. Ощутил, как почти незаметно растягивается лента, осознал, что способен разорвать ее.
      Но что делать дальше? Схватить нож и воткнуть его в спящего безумца? Невозможно!
      Тихо выскользнуть из ванной, заблокировать дверь, вызвать службу порядка? А если не успеешь? Если не получится удержать дверь?
      Если, если, если! - что за неудобное мешающее слово!
      Выбежать из квартиры? Но выход завален...
      Отчаяние придушило его, отняло силы.
      Он не мог ничего сделать. Не решался.
      И тут в комнате подал голос комми.
      - Что это? - спросил вмиг очнувшийся Гнат.
      - Сообщение пришло, - ответил Яр. На душе полегчало: теперь от него ничего не зависело; теперь не нужно было мучить себя, пытаясь принять какое-то решение.
      - Ты кого-то ждешь?
      - Нет, - сказал Яр, и вдруг вспомнил о разговоре с Ольшей. Она собиралась зайти завтра. У нее было какое-то важное дело.
      - Ко мне утром должны прийти жена, - поспешил исправиться Яр, и затылком почувствовал, как напрягся Гнат.
      - Почему ты не сказал сразу?
      - Я?.. Не знаю... У меня всё вылетело из головы...
      - Больше никого не ждешь?
      - Нет.
      - На работе не хватятся?
      - У меня свободный график.
      - Друзья, соседи?
      - Я никого не приглашал.
      - Два-три дня... - Гнат завозился в ванной. - Дай мне только три дня. Потом я уйду.
      - Оставайтесь, сколько хотите, - неуверенно сказал Яр.
      Гнат на бездумную вежливость хозяина отреагировал странно: он хрюкнул, будто подавившись, несколько раз фыркнул – и, хлопнув в ладоши, оглушительно расхохотался.
      Мятная пена так и полилась на пол.
      
      * * *
      
      На ужин у них было тушеное мясо “Биф”, фаршированные блины “Диакос” и лазанья “Итал”. Все это Яр приготовил сам, поскольку страдающий манией преследования Гнат заставил его выключить почти всех квартирных сиберов, в том числе и домашнего кулинара марки “Клайм”. Впрочем, труд был невелик: открыть упаковку, разложить полуфабрикаты в правильном порядке, добавить специи, разогреть в подходящем режиме и полить нужным соусом. Яру приходилось и раньше готовить самому, особенно в то время, когда он ухаживал за Алетой, своей первой женой. Тогда у него не хватало поинтов для покупки современного кулинара, а старенький кухонный мастер умел обращаться лишь с ограниченным списком продуктов, и при том постоянно что-то путал в рецептах. Вот и приходилось порой самому вставать к готовочному столу и по шагам выполнять писанные для сиберов инструкции.
      - Неплохо, - признал Гнат, пробуя лазанью под кислым соусом. - Знал бы ты, какой дрянью я питался последние месяцы...
      Яр этого знать не хотел. Он вяло ковырял вилкой в своей тарелке и с тоской думал о заказанном в ресторане “Идальго” столике.
      - Ты боишься чего-нибудь? - спросил вдруг Гнат.
      Яр посмотрел на него, пытаясь угадать, чем вызван такой необычный вопрос. Подумал, что лучшим ответом будет короткое – “тебя”.
      - Не знаю, как ты, но лично я всегда боялся портов. - Гнат взялся за тушеное мясо. - С самого детства боялся, сколько себя помню. Если подумать – чудовищные штуки. Заходишь в кабину одного порта – и через пару минут выбираешься из кабины другого, расположенного на противоположном конце города. А то и вовсе в другом городе. Что за сила тебя туда перенесла?.. Наверное, слышал истории про то, как порты забрасывали людей непонятно куда?
      Яр пожал плечами:
      - В детстве.
      - Ну да, конечно. Ночные страшные истории – детишки любят пугать такими друг друга. Пугать и пугаться... Так вот, я почти уверен, что это не сказки. По-крайней мере, я точно знаю, что некоторые люди, однажды зайдя в кабину порта, пропадают навсегда. Те люди, что заподозрили неладное. Люди, которые научились видеть их. - Гнат перешел на зловещий шепот. - И я бы так же пропал, если бы не мой страх. Я всегда избегал портов, ездил только на такси, а в других городах никогда не был. Если бы не страх, я вошел бы в кабину, чтоб скрыться от преследователей, назвал бы код какого-нибудь города... И где бы я оказался?.. Они убивают нас десятками способов. Причем так, что убийства эти остаются незамеченными. Ну, зашел человек в порт – и сгнул. Где его искать? Что с ним случилось?.. Будь моя воля, я бы совсем запретил эти дьявольские штуковины! Товары, грузы – перевозите, пожалуйста! Но люди? Ни за что!
      - А как же путешествовать?
      - Зачем? – фыркнул Гнат. - Сходи в ближайший иллюзорий, загрузи нужную программу – и путешествуй в свое удовольствие. Хочешь общаться с жителями других городов? Любой самый простенький комми дает тебе эту возможность... Да и что за глупость – путешествие? Что Оска, что Ньюсити, что Окайдо, что Жанеро - велика ли разница? Зачем смотреть чужой город, когда и своего-то не видел? Вот ты, например, знаешь, что у нас, совсем недалеко отсюда, растет настоящее живое дерево?
      - Нет.
      - А оно есть. В двенадцатом квартале, в Стеклянном Парке. Когда там будешь, попроси отвести тебя на Аллею. Пятое дерево с южного края будет настоящее. Про него никому не рассказывают, потому что служители боятся, что дерево разломают и растащат на сувениры.
      - А я сегодня видел птицу, - сказал Яр.
      - На остановке? - угадал Гнат.
      - Да.
      - Я тоже ее видел. Она умирала. Птицы не могут жить в городе.
      - Почему?
      - Откуда мне знать? Возможно, на них влияют генераторы погоды. Или излучения сетей. А может, это работающие порты виноваты – я всегда чувствовал к этим штукам антипатию. Мы же ничего не знаем, мы не понимаем, как всё устроено, даже не задумываемся об этом. Мы просто пользуемся тем, что досталось нам от прежних поколений, потребляем то, что производят заводы и фабрики Концерна – слава предкам, строителям городов! Мы давно всё забыли, мы ничего не умеем делать, кроме как нажимать на нужные кнопки, отдавать команды сиберам и следовать древним, но не устаревающим инструкциям. Мы отупели. Мы – паразиты, живущие на всем готовом... – Покрасневший лицом Гнат опять разошелся – видно было, что тема задела его за живое. Он говорил, пристукивая кулаком по стеклянной столешнице. На кривящихся губах пузырилась слюна.
      - А знаешь, почему мы отупели? Догадываешься, почему так вышло?
      Яр помотал головой, стараясь не глядеть в глаза разбушевавшемуся гостю.
      Но Гнат внезапно успокоился, поскучнел.
      - Это сработал предохранитель, - сказал он и принялся за еду. Доев мясо, он кусочком хлеба, словно губкой, собрал с тарелки остатки соуса и отправил его в рот. Хлебнул вина, вытер салфеткой рот. И чуть отодвинувшись от стола, постучал себя по виску согнутым указательным пальцем:
      - Вот здесь предохранитель. С незапамятных времен заложенный в нас. Природой или Творцом заложенный – не знаю. Но он был, и он есть. Пока человечество росло, предохранитель не мешал ему развиваться. Это было время, когда человек познавал мир и творил историю. Но потом познание зашло так далеко, что для мира возникла опасность. Человек получил огромное могущество. И при том не поумнел. Люди из-за глупости своей и благодаря своим знаниям получили возможность уничтожить весь мир. Вот тогда-то предохранитель и сработал – мы начали тупеть. Из поколения в поколение. Незаметно. Понемногу. Мы учились нажимать на кнопки, но забывали устройство этих самых кнопок. Мы жрали и не задумывались, откуда берется еда. Мы работали, но реально ничего не производили. Мыслили, но не познавали... История остановилась. Кончилась.
      Гнат махнул рукой, откинулся на спинку стула, вытянул ноги. Лицо его словно оплыло, глаза потухли, уголки рта опустились.
      Он очень устал. Он был нездоров.
      - Где ты это слышал? - тихо спросил Яр, неожиданно для себя переходя “на ты”.
      - Слышал? - Гнат хмыкнул. - Я сам додумался до этого. Когда отлеживался в подвале одного дома. У меня не было ни комми, ни медийного центра – ничего не было. Мне нечего было читать, мне не с кем было поговорить, нечего было слушать или смотреть – и тогда я стал разговаривать с собой. И вдруг открыл, что могу развлекаться сам: размышляя, думая.
      - Но история не кончилась, - неуверенно возразил Яр. - Ведь мы живем. Человечество по-прежнему существует.
      - Возможно, это был не предохранитель, а переключатель, - помолчав, сказал Гнат. - Но я не вижу большой разницы... Позвони жене. Отмени встречу. И не вздумай хитрить – если что-то покажется мне подозрительным, я тут же перережу тебе глотку.
      Яр дернул головой и подавился плохо пережеванным куском мяса.
      
      * * *
      
      Разговор получился недолгий.
      - Привет. Это я.
      - Наконец-то! Я места себе не нахожу! Опять не могла до тебя дозвониться! И журнал твой пуст!
      - Я отключал комми.
      - Зачем?
      - Он не работал.
      - У тебя что, нет другого?
      - Где-то валяется. Но надо искать.
      - Я не понимаю, что с тобой происходит, дорогой. У тебя какие-то проблемы?
      - Нет-нет. Всё хорошо, не волнуйся. Мне просто надо немного отдохнуть. Мы не сможем завтра встретиться.
      - Что?
      - Я буду очень занят. Завтра я не могу. Никак не могу.
      - Занят? Как это? Чем?
      - Извини.
      - Я не понимаю, что ты говоришь. Я должна тебя увидеть! Нам надо поговорить!
      - Давай немного позже. Через несколько дней. Я свяжусь с тобой.
      - Ты не один? Ты сейчас не один? Покажи мне комнату!
      - Я... Я один...
      - Покажи немедленно!
      - Извини, я не могу больше разговаривать. Мне надо идти.
      Яр выключил комми.
      Холодная острая сталь соскользнула с его шеи.
      
      * * *
      
      На следующий день незадолго до обеда Гнат вновь отвел хозяина квартиры в ванную комнату и примотал его к стулу.
      - Минут двадцать посиди спокойно, - сказал он, проверяя надежность клейких пут. - Мне надо поболтать с одним человеком. Ты не будешь против, если я воспользуюсь кое-какой твоей техникой?
      Яр осторожной мимикой показал, что он не то что бы “за”, но, учитывая сложившиеся обстоятельства, то, в общем-то, не против...
      - И помолчи пока, - затыкая рот пленника полотенцем, велел Гнат. Он открыл воду, включил музыку и притворил дверь. Теперь Яр не мог слышать, что происходит в других комнатах квартиры.
      Двадцать тоскливых минут показались ему вечностью. Потому возвратившегося Гната он встретил почти как избавителя. Сам языком вытолкнул изо рта мокрое от слюны полотенце, подвигал челюстью, поинтересовался:
      - Ну что?
      - Послезавтра, - объявил Гнат. - В полдень.
      Этих слов для понимания ситуации было явно недостаточно, но Яр предположил, что послезавтра перед обедом он будет освобожден, и жизнь его вернется в привычную колею. Такая перспектива была весьма привлекательна, и он, боясь разочароваться, не стал ничего уточнять.
      Гнат небрежно разрезал петли клейкой ленты, движением ножа велел Яру подняться, кивнул на дверь.
      - Выбирайся.
      Они прошли в гостиную: пленник и конвоир. Сели на диван. Гнат огляделся, снял со стены джойстик, покрутил его, изучая, надел на одну руку.
      - Пара к нему есть?
      - Да.
      Второй джойстик пылился под диваном. Яр вытащил его, обдул, потер об штаны, протянул Гнату:
      - Вот.
      - Надевай... Во что предпочитаешь сыграть?
      - Не знаю... Всё равно.
      - Тогда выберу я.
      Стена раздвинулась; на экране появился список доступных игр.
      - Давно не брал я в руки джойстик, - пробурчал Гнат. И, повернувшись к Яру, сказал: - Вот смотри, джойстик надевается на руку, но мы говорим, что берем его в руки, - не странно ли?
      Яр никогда над этим не задумывался. Он дернул плечом и ответил:
      - Наверное, раньше были другие джойстики.
      - Наверное, - согласился Гнат, листая отсортированный в алфавитном порядке список. - Пожалуй, вот во что мы сейчас сыграем....
      Игру эту Яр увидел впервые. Она была столь непритязательна, что поначалу вызывала отвращение. Нужно было с помощью подвижной платформы отбивать летающий мяч, уничтожая им блоки с выпадающими бонусами. У противника был точно такой же мяч, но другого цвета. Победитель определялся по набранному числу очков.
      - Когда-то я числился здесь чемпионом, - сказал Гнат, увлеченно гоняя по экрану прыгающий шарик. - А знаешь почему? Потому что соперников не было. В эту игру никто не хотел играть. А теперь подумай, чем занимаются рекордсмены, о которых так часто нам сообщают в новостях? Все эти укротители сиберов, жонглеры тарелками, пожиратели пирожков. Они пытаются доказать нам, что они лучшие, что они чемпионы. А в действительности у них просто нет соперников. Они сами устанавливают правила своих достижений... К чему это я?.. Уже не помню... В голове сумбур, мысли разные – туда-сюда, туда-сюда. Вот как этот мяч... Я изменился, Яр. Очень сильно изменился. Изменился настолько, что иногда сам себя начинаю бояться…
      Они играли два часа. Потом прошлись по вещательным каналам, но так ничего и не выбрали, выхватили только обрывки новостей и кусочки каких-то фильмов.
      - Это всё такое пустое, - приговаривал Гнат, переключая каналы с помощью игрового джойстика. - Но почему-то всегда верится, что где-то здесь прячется важное, главное. Но на самом-то деле оно, это главное, вот тут, - он стучал себя пальцем по виску. - Здесь, в голове. А не там, на экране.
      Яр кивал, не собираясь спорить с умалишенным, не вслушиваясь даже, о чем тот бормочет.
      Было сонно и скучно.
      А потом в заваленную дверь кто-то громко заколотил, и разомлевший, расплывшийся Гнат вмиг обернулся страшным чудовищем. Схватив нож, он перелетел через спинку дивана, метнулся к окну, быстро глянул на улицу, тут же пригнулся и завертел головой, то ли укрытие выискивая, то ли место для боя выбирая.
      Яр с нарастающим ужасом следил за ним.
      - Кто это? - прорычал Гнат.
      - Я не знаю.
      - Ты вызвал кого-то?
      - Нет! Честное слово, нет!
      - Если это они... Если это... - глаза Гната сделались совсем бешеными.
      В дверь колотили беспрерывно.
      - Послезавтра! - застонал Гнат, мотая головой. - Совсем немного же оставалось!
      Яру хотелось забиться под диван.
      Или забраться в угол за кресло.
      - Подойди, - зашипел на него Гнат. - Спроси, кто это. Что надо. Я буду рядом...
      И он был рядом. Стоял за спиной, дышал тяжело и страшно. Особым хищным способом держал в руке нож.
      - Кто? - крикнул Яр не своим голосом.
      - Ты не один! - донеслось из-за двери. - Открой немедленно! Я хочу ее видеть!
      Это была Ольша. Его жена.
      
      * * *
      
      Яру хотелось кричать.
      “Всё из-за тебя! Ты виноват! Ты разрушил мою семью! Убирайся из моей жизни!”
      Ему хотелось хлестать Гната по лицу, бить его кулаками в грудь, душить, царапать.
      Но он смотрел на нож, смотрел в равнодушные, словно бы мертвые глаза и понимал, что никогда не сделает ничего подобного...
      Ольша ушла. Убежала.
      Он не мог впустить ее в квартиру. И не мог ничего объяснить. Он просто стоял перед заваленной дверью и орал во всю глотку:
      - Мне надо побыть одному! Еще один только день!
      Она тоже кричала что-то однообразное. Называла его нехорошими словами. Обвиняла в измене и трусости. Требовала открыть дверь.
      Рядом молча и угрюмо стоял Гнат, чужой, совершенно ненужный здесь человек.
      Это он был во всем виноват.
      Он один...
      Яра трясло. Оттеснив Гната плечом, он прошел в гостиную. Встал у окна, прислонился лбом к холодному стеклу, заглядывая вниз и ожидая, когда из подъезда появится Ольша.
      Она вышла через несколько секунд. Вскинула голову, будто зная, что муж сейчас на нее смотрит. Махнула рукой, посылая ему прощальное оскорбление.
      - Извини, - сказал вставший за спиной Гнат. - Я не думал, что так получится.
      Яр отодвинулся. Он не желал находиться рядом с этим человеком. Не хотел его ни видеть, ни слышать.
      Крохотная взбешенная Ольша направилась к стоянке такси. Яру казалось, что он и отсюда слышит яростный стук ее каблуков.
      - Она беременна, - сказал вдруг Гнат.
      - Что? - изумился Яр.
      - Она беременна, - повторил Гнат. - Именно об этом она хотела с тобой поговорить.
      - Откуда ты знаешь?
      - Не могу тебе объяснить... Можешь считать, что я это просто чувствую.
      - Я должен с ней связаться! - Яр кинул взгляд на столик, где лежал его отключенный комми.
      - Нет! - Гнат заступил ему дорогу. - Ты наговоришь еще больше глупостей, всё только испортишь. Пусть она успокоится. Успокойся и сам.
      - Я должен хоть с кем-нибудь поговорить!
      - Нет! - Лицо Гната закаменело. Лезвие ножа опасно шевельнулось. - Мы должны сидеть тихо!
      - Я не хочу сидеть тихо! Мне надоело!
      - Ты должен, - с нажимом сказал Гнат. Он надвинулся на Яра, взял его за плечо, сдавил больно. - Не всегда можно поступать, как хочется. Иногда приходится поступать как нужно.
      Яр скривился, попытался вырваться из вонзившихся в плечо пальцев. Решимость его стремительно угасала, злость растворялась – он слабел.
      - Посмотри еще раз вниз, - Гнат развернул его к окну. - Внимательно посмотри. Там где столб, возле самого бордюра... Ничего не замечаешь?.. Там стоит один из этих. А еще один прячется за углом.
      - Ты просто чокнутый, - тихо сказал Яр.
      - Может и так. Но я живой, - прошептал Гнат. - И я могу видеть их.
      - Там никого нет... - Яр скрипнул зубами. - Твои преследователи сидят в твоей башке. Вот здесь! - Он указательным пальцем постучал себя по виску. - Только тут они существуют.
      - Ты заблуждаешься, - чуть слышно сказал Гнат. - Ты просто не умеешь на них смотреть. Ты слепой. Они делают тебя таким.
      - Я зрячий. А ты сумасшедший.
      - Нет. Нет!
      - Да!
      Боль в плече заставила Яра согнуться. Из глаз брызнули слезы. Он вскрикнул, скорчился, осел на пол. Гнат не держал его больше, он навалился на подоконник, забормотал:
      - Теперь еще и третий... Я их вижу... Я не сумасшедший... Ты зря так говоришь...
      Лезвие ножа царапало стену.
      Мёртвая квартира зловеще молчала.
      
      * * *
      
      Ужин прошел в тишине. Не было фоновой музыки, молчал медийный центр, выключенный комми не подавал признаков жизни, не урчали, не попискивали многочисленные сиберы-помощники. От этого тягостного безмолвия Яру начинало казаться, что и его так же выключили. Чтобы хоть как-то наполнить квартиру звуками, он гремел посудой, и кашлял, и постукивал столовыми приборами по столешнице, и производил еще много других ненужных действий.
      Гнат всё чаще и чаще подходил к окну. И всё озабоченней делалось его лицо. Он ничего не объяснял, но Яру и без того было ясно – вокруг дома собирались воображаемые невидимки.
      Несуществующие создания лично его не беспокоили. Но напряжение нарастало – ведь Яр не знал, на какие действия могут спровоцировать психа с ножом его мнимые преследователи.
      Когда вечернее освещение на улице сменилось ночным, Яр встал из-за стола. Стараясь не смотреть на Гната, он собрал грязную посуду и скормил ее утилизатору. Оставшуюся еду запаковал в вакуумный пакет и убрал в холодильный шкаф. Сказал в пустоту:
      - На завтра продуктов не хватит. Надо заказать.
      - Ничего страшного, - отозвался Гнат. - Не умрем.
      Он вновь подошел к окну – в сотый, наверное, раз. Осторожно, будто боясь быть замеченным, заглянул вниз. Покачал головой.
      - Неужели я чем-то себя выдал? Почему их здесь столько?
      Яр встал рядом, но не слишком близко.
      Ему всегда нравился вид из этого окна. Внизу – круглый скверик с беседкой: свитое из стали ограждение; декоративные камни, то ли ныряющие в застывший волнами бетон, то ли выныривающие из него; куст-световод, широко развернувший свои гибкие ветви, наполненные голубым сиянием. За сквером – игровая площадка под прозрачным куполом. Когда становится тоскливо, достаточно немного понаблюдать за людьми, что собрались там под стеклом, – и тоска отступает. И кажется, что ты тоже перенесся туда, в яркий шумный мирок, полный веселья и общения, в место, где официально запрещена грусть, где на входе каждый получает таблетку счастья и веселящий вдох... А над куполом игровой площадки до двадцатых этажей возносится сложная эстакада. Ночью, когда включаются фонари, она словно повисает в воздухе. И вид парящего иллюминированного сооружения, внутри которого расплавленным металлом переливаются потоки скоростных такси, наполняет душу тихим восторгом. Высотные дома, облицованные светособирающими панелями, ничуть не мешают взгляду. Две расходящиеся улицы словно вспарывают город, позволяя увидеть его нутро, полное сияющих, тесно свитых потрохов. Там – богатые кварталы даунтауна. Дороги, по которым можно двигаться на личном транспорте с ручным управление. Причудливые дома известных риччи. Заведения, куда закрыт вход сиберам, где всю - абсолютно всю! - работу делают люди. Кабины портов, открывающиеся в полузапретные места других мегаполисов...
      И нигде никаких черных фигур.
      - Нужно представить, что ты вышел из своего тела, - бормотал Гнат. - Надо посмотреть на всё откуда-нибудь сбоку или сверху. Так, будто ты сторонний наблюдатель. И тогда, возможно, ты заметишь их. Не сразу, нет. Нужно тренироваться...
      Яр отступил вглубь комнаты. Он не желал слушать этот отвратительный бред, ему вдруг стало казаться, что произнесенные Гнатом слова обретают форму. Слова выглядели как комки серой пульсирующей слизи – живые комки. Впусти их в свои уши – и они доберутся до мозга и заразят тебя безумием.
      “Это галлюцинация. - Яр вовремя вспомнил предупреждение доктора и только поэтому не запаниковал. - Побочный эффект лечения”.
      - Я болен, - сказал он громко лишь для того, чтоб остановить болтовню Гната.
      - Что?
      - Я болен, - чуть тише повторил Яр. - Я умер бы через несколько недель. Но мне сделали операцию. Запустили внутрь сибера. Из-за него у меня могут возникать галлюцинации... Ты можешь быть моей галлюцинацией...
      Гнат усмехнулся.
      - Кажется, ты не очень везуч, - сказал он, выдержав паузу. - Болезнь, операция, нападение с ножом, неприятности в семье... Что дальше?
      Яр смолчал.
      - Возможно, мне придется бежать сегодня ночью, - посерьезнев, сказал Гнат. - Или завтра. Мне не нравится, что их собралось так много. Не понимаю, что им надо? Если они пришли за мной – то откуда они узнали, что я здесь? Как выследили? Не понимаю...
      Опять закружились в воздухе серые сгустки слов. Яр закрыл уши ладонями, зажмурился и прислонился к стене.
      Он простоял так пятнадцать минут.
      И всё это время ему ясно представлялось, как под кожей у него ползает крохотный сибер, оставляя за собой тонкие будто волос ходы и испражняясь лекарствами.
      
      * * *
      
      Сон не шел.
      За окнами привычно шумела серая ночь. Время от времени яркие цветные всполохи лазерных реклам впрыгивали в комнату и растекались по стенам. Чуть слышно гудели и похрипывали системы обеспечения дома. Где-то наверху играла музыка.
      Яр перевернулся на спину.
      На потолке таились тени. Увидеть их можно было только, когда менялось освещение: отблеск реклам озарял комнату – и тени тут же начинали двигаться, обнаруживая себя. Смотреть на это живое шевеление было страшновато, и Яр натянул одеяло на голову.
      Будь он сейчас один, нашел бы спокойный ночной канал и заснул бы под тихое бормотание медийного центра. Или велел бы включиться какой-нибудь расслабляющей мелодии. А может, наплевал бы на отдых и отправился бы в чат, где собрались такие же полуночники, мающиеся от скуки и от бессонницы.
      Но медийный центр обесточен. Его экраны черны, стенные акустические системы отключены, спрятанные микрофоны и датчики ни на что не реагируют.
      Уютная квартира обернулась первобытной пещерой.
      Как мало для этого потребовалось!..
      Лежащий на полу возле кровати Гнат громко всхрапнул и завозился. Через несколько секунд его дыхание опять стало ровным – вооруженный, преследуемый призраками безумец безмятежно спал на жестком полу. Яр ему только позавидовал.
      И подумал, что сейчас самый удобный момент для бегства.
      Или для нападения на спящего безумца.
      Ведь совсем не обязательно его убивать. Достаточно отобрать нож, оглушить сильным ударом, связать... Но насколько сильным должен быть удар? И чем надо бить? Не подушкой же...
      Яр выбрался из-под одеяла. Осторожно приподнялся, сел на кровати, осмотрелся.
      Бегство – вот самое разумное, что можно предпринять в подобной ситуации. Но прежде чем открыть дверь, придется разобрать завал. А сделать это тихо и быстро не получится. Тем более со связанными руками.
      Хотя руки-то, наверное, можно освободить...
      Яр, прислушиваясь к сопению Гната, медленно спустил ноги на пол.
      Убежать из квартиры вряд ли получится. А если спрятаться? В шести комнатах достаточно укромных мест. Взять, к примеру, гардеробный шкаф. Посторонний человек даже не заподозрит, что одна из зеркальных стен этой квартиры сдвигается, открывая доступ к полкам с одеждой и обувью. Но даже если чужак и сумеет найти этот шкаф, то вряд ли он догадается, что за ящиками справа есть просторная ниша, которой хозяин квартиры так и не нашел достойного применения.
      Когда-то Яр рассчитывал прятать там что-нибудь запретное, вроде чёрного танатола.
      Но, кажется, пришло время спрятаться самому...
      Он медленно наклонился вперед. Перенес вес тела на ноги. Начал приподниматься.
      И тут мирно сопящий Гнат отчетливо проговорил:
      - Ты куда собрался?
      Яр застыл. Прижал связанными руками колотящееся сердце. Облизал вмиг высохшие губы.
      Надо ли отвечать? Может Гнат просто бредит? Он же спал! И, кажется, всё еще спит!
      - Куда, спрашиваю, собрался?
      - В туалет очень хочется, - жалобно пролепетал Яр. Ему стало обидно, что единственный придуманный им реальный план спасения вот-вот пойдет прахом. Он не сомневался, что сейчас Гнат поднимет голову, откроет глаза, зевнет и скажет:
      - Я тебя провожу.
      И тогда придется под стыдным конвоем тащиться по темному коридору, а потом тужиться на унитазе только для того, чтоб не быть уличенным во лжи.
      Но Гнат сказал другое.
      - Возвращайся скорей, - буркнул он. И Яр, не смея поверить услышанному, переспросил:
      - Что?
      - Быстрей давай.
      - А. Да. Конечно. - Яр соскочил с постели.
      Выбежав из комнаты, он не стал прикрывать за собой дверь – это могло показаться подозрительным. Шлепая босыми ногами, он стремительно пронесся по коридору, хлопнул дверью туалета, не заходя в него, и тут же, не теряя времени, кинулся назад – тихо и легко, как только мог.
      Нужная ему комната находилась сразу за кухней. Он на цыпочках ворвался в нее, и едва не вскрикнул, увидев, как со стен ринулись на него скорченные мутные фигуры.
      Это был он сам. Его отражения в зеркалах.
      Приостановившийся было Яр прыгнул к одному их зеркал. Нажал липкими потными ладонями на стекло, сдвинул дверь шкафа в сторону, боком скользнул внутрь. Мягко засветилась голубоватая подсветка. Яр испуганно обернулся и с усилием потянул на себя составленную из ящиков стенку. В открывшуюся нишу он швырнул старый халат и никогда прежде не требовавшийся плед – кажется, чей-то подарок. Прислушался, затаив дыхание, вытянув шею.
      Было тихо.
      Он вжался спиной в полки и, ломая ногти, закрыл шкаф изнутри. Подсветка погасла. Ослепший Яр опустился на четвереньки. Пятясь, заполз в темную нишу. Ногами затолкал в угол халат и плед, крепко ухватился за ящики и, поднатужившись, кое-как вернул их на место, тем самым замуровав себя в тесном пыльном пространстве, где не было ни света, ни воды, ни пищи.
      Он сел на пол, ощупал стены вокруг.
      Растерялся отчего-то.
      Потом испугался. Но сказал себе, что ничего страшного здесь произойти не может.
      Лег на спину, попытался вытянуть ноги.
      Пожалел, что не взял часы.
      Обругал себя, что не прихватил комми.
      Начал сомневаться, верно ли поступил, спрятавшись здесь.
      Принялся отсчитывать секунды. Устал.
      Ворочаясь, кое-как расстелил под собой плед. Завернулся в халат.
      Вгрызся в ленту, связавшую запястья. Наконец-то освободил руки и очень этому обрадовался.
      Еще раз обшарил пространство вокруг. Приложился ухом к стенке.
      Тихо...
      Неужели Гнат спит? Вряд ли. Уже, наверное, рыщет по квартире, пытаясь понять, куда делся хозяин. Рычит от злобы. Нож блещет в полумраке.
      Не дай бог, отыщет...
      Плотно ли закрыта дверь? Не осталось ли щели?
      От непривычного напряжения заболели глаза. Яр крепко зажмурился, вытер слезы.
      Сколько ни вглядывайся в такую тьму, всё равно ничего не увидишь.
      Как ни прислушивайся, всё равно ничего не услышишь.
      Хотя...
      Яр приподнял голову, напрягся.
      Вроде, что-то упало. Загремело глухо.
      Да... Вот опять...
      Он сел, подтянул колени к груди, сжался.
      Может, стоит выбраться, пока не поздно? Еще можно придумать какую-нибудь отговорку. Отовраться как-то.
      Нет. Уже поздно.
      Что-то падает. Грохочет.
      Гнат кричит. Он в ярости.
      Он безумен, и у него нож.
      Опять грохот. И звон.
      Понятно – он взбешен. Он теперь всю квартиру перевернет.
      Догадается ли, что одно из зеркал - это дверь шкафа?
      Что если догадается?!
      Увидит отпечаток ладони на стекле – и догадается!..
      Яр обратил лицо вверх: “Господи вездесущий и всевидящий, сделай так, чтоб он меня не нашел! Если ты действительно есть, Господи, помоги мне! Спрячь, укрой, спаси!”
      Яра затрясло, он стал задыхаться. Потом на него словно помутнение какое-то нашло: он сдавленно закричал, схватил себя за лицо, попытался вскочить - но ударился головой и потерял сознание.
      
      Глава 3
      
      Он открыл глаза и удивился, что ничего не видит.
      Болел затылок. И всё тело болело.
      Он застонал, попробовал выпрямиться, но его ноги уперлись в стену. Поднял дрожащую неверную руку, коснулся пальцами шершавого бетона и замер, пытаясь понять, где находится.
      Вспомнил!
      Дернулся, сжался.
      Сколько же прошло времени?
      Где Гнат?
      Почему так тихо?..
      Яр прислушался.
      Действительно, тихо.
      Неужели всё кончилось? Гнат говорил, что, возможно, уйдет ночью или утром. Наверное, ушел. Побушевал, вымещая злобу на обстановке квартиры, пытаясь отыскать исчезнувшего хозяина. Но не нашел. Решил не рисковать и сбежал.
      А если нет?
      Что если он затаился и ждет, когда хозяин покинет свое убежище? Подстерегает за какой-нибудь дверью или за декоративной шторой. Держит нож особым хищным способом...
      Сколько же сейчас времени?
      Долго сидел Яр во тьме, пытаясь уловить хоть какой-нибудь звук. От напряжения голова разболелась еще больше. Мышцы совсем занемели. Перед глазами вились мутные колючие огоньки.
      Когда ожидание сделалось невыносимым, а приученный к распорядку желудок громко заявил, что пора бы и позавтракать, Яр начал потихоньку выбираться из своего убежища. Он действовал тихо и осторожно; он был готов в любую секунду нырнуть назад в укрытие – при малейшем шуме, при любом намеке на движение.
      Но ничто его не вспугнуло.
      Чуть приоткрыв шкаф, он выглянул в щелку.
      Желудок не ошибся – было утро. Механические часы “Свисс”, висящие на противоположной стене, показывали десять минут девятого. Искрился в языке света расколотый стеклянный столик. Опрокинутое вспоротое кресло вывалило на ковер белую зернистую требуху.
      Яр выждал немного, высунул из шкафа голову и быстро осмотрелся.
      Кажется, никого.
      Вылезать было страшно. Представлялось, как в комнату врывается Гнат и кричит, размахивая ножом: “Я же велел тебе слушаться!”
      “Нужно только забрать комми, - беззвучно шевеля губами, уговаривал себя Яр. - Только схватить комми - и тут же назад... “
      Медленно, на четвереньках, выполз он из-за зеркальной двери. Обернулся. Приподнялся. Шагнул к стене.
      Он не собирался, рискуя жизнью, обыскивать квартиру. Ему нужен был только комми. Пожалуй, никогда прежде ни для кого “сэй двенадцать” не был таким вожделенным.
      Яр выглянул в коридор. И обмер.
      На ковровой дорожке между холлом и гостевой комнатой лежал спящий Гнат. Лежал на боку, подтянув к животу ноги, правую руку подложив под голову, а левую прижав к груди. Нож валялся рядом.
      Выключенный “сэй двенадцать” был в холле. Чтоб взять его, нужно было пройти мимо Гната. Переступить через него.
      Яр отшатнулся.
      Что же делать?..
      Долго собирался Яр с духом. И понимал притом, что времени терять нельзя: а ну как очнется Гнат? Страшно ему было, когда он выходил из комнаты, когда крался по коридору. Еще страшней было стоять рядом с бесчувственным телом. А уж когда переступал через него, так и вовсе невозможно сделалось – дыхание перехватило, пот выступил, сердце встало.
      Но – перешагнул. Справился. Не запнулся, не задел. Наклонился быстро, подхватил нож, почувствовал на рукояти что-то липкое, едва не выпустил её из пальцев. И опять преодолел нарастающий ужас, не позволил ему обернуться слепой паникой.
      Без ножа Гнат лишь вполовину страшен.
      Теперь оружие нужно спрятать куда-нибудь. Или выкинуть подальше.
      Яр мягко скакнул в холл. Осмотрелся.
      Комми лежал за фоторамкой на тумбочке. Яр потянулся к нему – и в этот момент фоторамка сменила снимок: смеющаяся Ольша глянула на мужа.
      “Она беременна...” - послышался Яру голос Гната.
      Он попятился.
      Назад! Скорей назад!!
      Сдерживаемое напряжение прорвалось, ударило, будто высвободившаяся пружина. Леденящая паника вмиг затопила разум, в голове словно рухнуло что-то...
      Яр пришел в себя только в темном убежище. Пошарив руками вокруг, убедился, что действительно находится в шкафу, в относительно безопасной нише. На полу был расстелен плед, левое бедро холодил нож, в правой руке был зажат комми.
      Яр включил его. Голубоватый свет затопил тесное укрытие.
      Руки дрожали.
      Экран комми позеленел - загрузка завершилась, органайзер напомнил о делах: “встретить Ольшу”, “заказать место в клубе”, “подтвердить участие в турнире”. Яр смахнул ненужный список прошлой жизни, включил экстренную связь. И тихо выругался.
      Маленький значок в правом верхнем углу экрана показал, что доступных сетей не обнаружено.
      Вообще никаких сетей!
      Он застонал, потряс свой любимый комми, постучал им о пол.
      Это не помогло.
      Оставался еще медийный центр. Но воспользоваться им, прячась в шкафу, невозможно. Нужно опять выйти, включить систему – а сделать это бесшумно не получится.
      И где-то в квартире валяется старый “Тальт Премиум”. Но он, наверняка, давно разрядился. Да и попробуй отыщи его теперь.
      Яр сжал кулаки.
      Что делать?!
      Выход был один: связать Гната, пока тот не пришел в себя. И уж потом хозяйничать в квартире.
      Знать бы точно, что с Гнатом: спит ли он, или приступ какой с ним случился, или же он, буйствуя, запнулся и ударился головой, потерял сознание.
      А может он мертвый?
      Яр поежился.
      Никогда ему не доводилось видеть мертвых людей. Мысль о том, что совсем рядом лежит покойник, была такой неуютной, такой отвратительной, что Яр тут же запретил себе об этом думать.
      Гнат без сознания. И нужно как можно скорей этим воспользоваться.
      Он выполз из ниши, приподнялся. Используя экран комми в качестве фонаря, обследовал полки. Выбрал несколько подходящих вещей: тонкий шарф серебристого цвета, поясной ремень с тяжелой квадратной пряжкой “Гли”, вот уж три сезона как вышедшей из моды, старый фиолетовый галстук... Несколько успокаивало, что у Гната больше нет ножа. Теперь Яр чувствовал себя чуть уверенней, и потому он не слишком задержался, выбираясь из шкафа.
      Гнат лежал на том же месте, в той же позе. Позади него на ковровой дорожке темнели какие-то пятна. Из дальней комнаты высовывался в коридор угол опрокинутого кресла.
      Яр сделал из ремня петлю. Наклонился. Примерился. Заглянул Гнату в лицо и тут же отвел глаза.
      Нужно действовать быстро, решительно: выхватить из-под головы одну руку, накинуть на нее петлю, притянуть в другой руке...
      Яр пошевелил стынущими пальцами, словно фокусник, готовящийся к хитрому трюку. Осторожно взял Гната за помятый манжет, прихватил покрепче. Помедлил чуть, прося Создателя о заступничестве. И, закусив губу, дернул на себя захваченную конечность.
      Треснула ткань. Стукнулась об пол подпрыгнувшая голова. Вырвавшаяся из-под нее ладонь едва не ударила Яра в лицо – и угодила точно в петлю. Клацнула пряжка. Яр тут же обвил ремнем вторую руку Гната, подтянул, завязал узлом. Схватил галстук, принялся им скручивать запястья...
      Он действовал бездумно, как сибер, и перевел дыхание, только когда Гнат был связан по рукам и ногам. Поднялся, отступил на шаг, стер со лба пот.
      Не нравилось ему, что Гнат до сих пор не очнулся.
      - Эй! Что с тобой случилось?..
      Может вызвать медиков?
      Нет, сперва надо связаться со службой порядка!
      Теперь Яр чувствовал себя более уверенно. Его план сработал: Гнат пребывал в беспомощном состоянии, а он вновь стал полноправным хозяином квартиры.
      И хозяином положения.
      На полу возле тела валялась какая-то небольшая вещица. Кажется, раньше ее здесь не было. Должно быть, она вывалилась из кармана тренировочных брюк Гната, когда Яр связывал его по рукам и ногам.
      Что-то похожее на чехол для комми.
      Яр наклонился, подобрал находку.
      Так и есть, чехол-книжка. Но внутри вместо комми какой-то мусор: обрывки бумаги, пластиковые карточки, черный обгрызенный маркер...
      Яр закрыл чехол, сунул его в карман халата. Он торопился. И перешагивая через тело, зацепился ногой за связанные руки.
      От сильного толчка Гнат жутко всхлипнул и тяжело перевернулся. Из его правого бока толстой короткой струей плеснуло что-то вязкое и алое. Голова неестественно вывернулась, изо рта вывалился распухший язык, мертвые глаза уставились на неуклюжего обидчика.
      Обернувшийся Яр закричал и, вмиг обо всем позабыв, ринулся прочь из квартиры. Оглушенный ужасом, он пронесся по коридору, вылетел на лифтовую площадку и помчался вниз по грязной, заваленной хламом лестнице, не заметив даже, что входная дверь была настежь открыта, а сложенная им и Гнатом баррикада обрушена.
      
      * * *
      
      Сигнал тревоги поступил в центр охраны порядка сразу из нескольких источников. Камеры подтвердили: по монополосе, предназначенной для движения сибер-такси, бежал человек. Несколько секунд потребовалось системе, чтобы опознать его личность. Вся информация о нарушителе немедленно была передана следующим на перехват правохранителям.
      Яра остановили в квартале от его дома.
      Он был растерян. С недоумением смотрел на вооруженных шокерами служителей порядка. Озирался, будто пытался понять, как очутился на проезжей части. Кутался в халат, закрывал ладонью лицо.
      Вокруг сновали сбитые с толку сибер-такси. Из их салонов выглядывали удивленные горожане, целились камерами своих комми в сутулую фигуру, окруженную людьми в форме.
      - Вы мешаете движению, - однообразно повторял один из правохранителей. - Прошу вас, следуйте за нами... - Он видел, что босой нарушитель находится в шоковом состоянии. Он старался не слишком на него напирать. И монотонно уговаривал:
       - Мы здесь, чтобы помочь вам. Пожалуйста, следуйте за нами...
      Яр что-то лепетал, когда его вели в служебный мобиль. Но слушать его стали, только когда он проглотил желтую таблетку и выпил стакан лимонной воды.
      - Мертвое тело в вашей квартире? - Служители переглянулись. - Вы уверены?
      - Да... Он прятался у меня... - Яр не выпускал из трясущихся рук высокий стакан. - Велел, чтобы я никому не говорил... Он сумасшедший. С ножом. Он мог меня убить. И я залез в шкаф. А когда выбрался – он лежал на полу. Мертвый. Я думал, он просто без сознания. А он мертвый. Я его перевернул. А из бока – кровь...
      - Сначала попробуйте успокоиться. Потом мы поднимемся в вашу квартиру и всё проверим. Хорошо?
      - Да, да.
      Ему впрыснули что-то в бедро. Закутали в одеяло. Дали еще воды.
      - За вами нужно кому-то присмотреть.
      - Я женат... Мне надо связаться... Но мой комми... Так некстати...
      - Не беспокойтесь. Мы сообщим вашим женам.
      Яру стало тепло и сонно – должно быть, укол подействовал, а, может, в воде было что-то растворено. Яр смотрел на заботливые лица правохранителей и вяло им улыбался. Они были хорошие люди. Надежные, вселяющие уверенность. Всё плохое, случившееся с ним, забывалось и таяло. Мир сузился. Существовало лишь то, что он мог увидеть и к чем мог прикоснуться.
      Яру казалось, что он пьян.
      И его тянуло в семью.
      - Моя жена беременна, - делился он сокровенным и пытался вспомнить, откуда это ему известно. - Я должен ее увидеть...
      Теперь он не слышал, о чем переговариваются люди за его спиной.
      - Галлюцинации, как побочный эффект лечения?
      - В его деле написано, что такое возможно. Тем не менее, мы обязаны проверить.
      - Не имеем права, пока он находится под действием препарата.
      - Сколько ждать?
      - Час-два.
      - Давно собираюсь поменять работу.
      - Думаешь найти что-то поспокойней? Заскучаешь.
      - Когда заскучаю – вернусь.
      - Тогда какой смысл уходить?
      - Просто хочу отдохнуть.
      - Кажется, приехали... Вот его дом.
      - Какой этаж?
      - Восьмой, кажется. Сейчас уточню.
      - Недалеко от поверхности.
      - Повезло.
      - Долго еще ждать… Может, сыграем пока во что?
      - Командой? А давай! Как минимум, час у нас есть.
      - Вот тебе и отдых, Фелис... Нет, лично я работу менять не собираюсь...
      
      * * *
      
      Когда Яр пришел в себя, ему показалось, что с момента, когда патруль подобрал его на дороге, минул год. Или даже больше. Былые события будто бы потускнели и расплылись, многого он и вовсе не помнил.
      Но достаточно было ощупать себя и оглядеться, чтобы понять, что времени прошло куда меньше.
      - Очнулись? Успокоились?
      Яр автоматически кивнул. Спросил, потирая ладонью лоб:
      - Сколько я проспал?
      - Час и десять минут.
      - А мне кажется, будто несколько месяцев.
      - Это обычный эффект. Скоро вернетесь в норму.
      Он находился внутри мобиля правохранителей, полулежал в скромном потертом кресле. Другие места были заняты людьми в форме - было их здесь семь человек. Сейчас они не проявляли к задержанному особого интереса, все они уткнулись в свои комми. По двум стенным экранам струился плотный текст – очевидно, так отображалась какая-то служебная информация. На потолочный дисплей выводилась испещренная яркими значками карта города. В конце просторного салона в нишах за прозрачными перегородками висели, подобрав лапы, три сибера-усмирителя.
      - Вы подтверждаете всё сказанное вами прежде? – спросил один из правохранителей, со вдохом убирая комми и поворачиваясь к Яру.
      - А что я говорил?
      - Вы утверждали, будто в вашем доме находится труп. Что какой-то человек угрожал вам ножом.
      - Его имя Гнат.
      Правохранитель кивнул и снял с пояса черный служебный планшет.
      - Что еще вы можете вспомнить? - спросил он, делая какие-то пометки.
      Яр пожал плечами:
      - Гнат называл себя зрячим. Считал, что его преследуют какие-то существа, которых только он и мог видеть.
      - Он был дикий?
      - Нет... Вроде бы, нет... Он говорил, что рос как все, в доме воспитания.
      - Хорошо... Можете примерно определить его возраст?
      - Он постарше меня... Думаю, лет пятьдесят.
      - Труп в вашей квартире – это он?
      - Да.
      - Это вы его убили?
      - Нет... Нет! Что вы?! Я прятался в шкафу. А когда выбрался, Гнат уже был мертв. Но я не знал, что он мертвый, стал его связывать. Думал, что он придет в себя... А потом... Из него так плеснуло... Вот отсюда... И голова повернулась... И я понял, что он мертвый, и я... Дальше плохо помню... Не понимаю только... - Яр осекся, замолчал.
      - Что вы не понимаете? - спросил правохранитель.
      - Не понимаю, как я выбрался из квартиры... Мы запирали дверь, заваливали ее... Я не мог... Или мог?.. Мне теперь кажется, что она была открыта... Да, когда я выбежал, она была открыта! Значит, Гнат всё разобрал и освободил выход. Но почему-то остался в квартире...
      - Кто его мог убить?
      - Не знаю... Я не знаю, честное слово! Может быть, он сам? Он мог упасть и наткнуться на свой нож. Он постоянно таскал его с собой. Да, наверное, так и было.
      - Понятно... Теперь мы должны подняться, чтобы в вашем присутствии осмотреть квартиру. Вы готовы?
      - Да... - голос Яра дрогнул. - Но я бы не хотел опять его видеть...
      - Честно сказать, я и сам не горю желанием лицезреть описанную вами картину.
      - Пора менять работу, - громко сказал кто-то сзади. - Я же говорил.
      - Заткнись, Фелис. Первым к трупу пойдешь ты.
      - Это почему еще?
      - А потому, что в твоем личном деле записано, будто ты два месяца работал помощником какого-то там доктора. И потому, что ты проиграл!..
      
      * * *
      
      У лифта произошло нечто странное.
      Когда разошлись серебристые створки, правохранители все как один приостановились и повернули головы направо. Казалось, что их внимание привлек какой-то посторонний звук.
      Но Яр ничего не слышал.
      Он недоуменно посмотрел в сторону, куда устремились взгляды сопровождающих, и не обнаружил там ничего примечательного. Но в ту же секунду ему показалось, что из зеркальной кабины лифта выскользнула высокая тень.
      Он не разглядел ее. Он просто зафиксировал боковым зрением какое-то неясное движение, и в его голове сам собой сложился подходящий образ: высокая размытая фигура вытекла из лифта и слилась со стеной.
      - Вы видели?
      - Что? - Правохранители так же дружно повернулись к нему.
      - Не знаю... - Яр несколько растерялся. - Из лифта кто-то вышел.
      - Кто?
      - Я не знаю.
      - Лифт был пустой, - сказал правохранитель Фелис. И его товарищи согласно кивнули.
      - Но вы могли не заметить. Вы же отвернулись.
      - Мы? Отвернулись? Разве?
      - Вы глядели в ту сторону, - Яр показал пальцем.
      - Да? Ну, может быть. Я как-то не обратил на это внимания.
      - Вы... - Яр хотел было рассказать им, что они все, как по команде, посмотрели в одну точку, и в этой дружности было что-то странное и даже страшное. А фигура, выскользнувшая из лифта, мало походила на обычного человека. Но ему вдруг вспомнились слова Гната, сказанные им здесь же, на этой самой площадке:
      “Никаких лифтов... На лестнице безопасней...”
      - Наверное, показалось, - смиренно сказал Яр.
      В зеркальную кабину он вошел последним.
      
      * * *
      
      Дверь была прикрыта, но не заперта. Яр долго не решался переступить порог. Притихшие правохранители его не торопили, понимая, видимо, как ему сейчас нелегко. Они и сами не слишком рвались к трупу, живописуя себе мрачные отвратительные картины.
      Но квартира встретила их ярким светом и тихой музыкой, известила хозяина о поступлении новых писем, предложила немедленно зачитать.
      - Не надо, - автоматически сказал Яр. И встал, окончательно растерявшись, совершенно ничего не понимая.
      - Где тело? - спросили его.
      - Там, - он вяло махнул рукой. - В коридоре перед холлом.
      - Большая квартира, - завистливо сказал Фелис, но на его слова никто не обратил внимания.
      Под ноги ввалившимся гостям кинулись сиберы-уборщики, заурчали довольно, подбирая крохи уличной грязи. В ванной шумела вода. На кухне натужно гудел вытяжкой домашний кулинар, тщетно пытаясь не дать запаху сладкого печеного теста вытечь наружу.
      Дома был совершенный порядок.
      И Яр почти не удивился, когда вернувшийся Фелис доложил:
      - Там никого нет.
      - В комнатах проверил?
      - Да. Нигде ничего подозрительного. Всё в порядке.
      - Как это понимать? - Правохранители посмотрели на Яра.
      - Я не знаю... - Он развел руками. - Я сам ничего не могу понять.
      Дверь ванной открылась, и из нее, вытирая полотенцем руки, вышла загорелая и будто бы светящаяся Алета, одетая в легкий домашний халат.
      - Здравствуйте, - сказала она гостям. - Привет, дорогой, - сказала она мужу и, привстав на цепочки, чмокнула его в щеку.
      Ошалевший Яр привалился к стене.
      - Вы его жена? - спросил кто-то из правохранителей.
      - Старшая, - сказала она, улыбнувшись. - Мне сообщили, что у Яра какие-то проблемы, просили присмотреть за ним.
      - Давно вы здесь?
      - Минут тридцать, наверное.
      - Заметили что-нибудь подозрительное?
      - Подозрительное? Что именно?
      - Ну, например, тело. Труп незнакомого мужчины.
      - Труп? - Алета рассмеялась. - Тело? Вы, должно быть, шутите?
      - Мы – нисколько. Возможно, шутит ваш муж.
      - Это не очень на него похоже...
      Яру казалось, что он попал в какой-то чудовищный нереальный спектакль. Он был готов признать себя безумным – лишь бы всё кончилось, только бы появилась хоть какая определенность. Реальность сделалась зыбкой и ненадежной.
      - Можно побеседовать с вами наедине? - обратился к Алете правохранитель с шевроном старшего группы.
      - Конечно, - игриво ответила Алета.
      Да она же кокетничает с ним! - осознал вдруг Яр, и это страшно его возмутило. Он фыркнул, затряс головой, несколько раз хлопнул в ладоши, топнул ногой. Его тотчас схватили за руки, за плечи. Он закрутил головой, засмеялся, захохотал – и начал задыхаться.
      - Успокоительное!
      К бедру присосалось что-то холодное. Резкий запах ударил в нос.
      - Уложите его куда-нибудь. Пусть немного отдохнет.
      Яр пытался сопротивляться, вырывался, старался что-то сказать. На его потуги не обращали внимания. Его оттащили в комнату, положили на диван, укутали одеялом, сунули в ладонь пульт от медийного центра.
      Кто-то тяжелый сидел на ногах.
      Кто-то придерживал руки.
      И Яр сдался. Расслабился. Прикрыл глаза.
      Играла музыка.
      Переговаривались голоса.
      В висках билась кровь.
      - Что со мной? – тихо и испуганно спросил Яр.
      Ответ он получил только через десять минут.
      - Назначенное вам лечение вступило в интенсивную фазу. Мы только что связались с вашим доктором. Он расстроен. Он не ожидал, что действие лекарств будет настолько сильным. Но он обещает, что это скоро закончится. Вы понимаете, что я говорю?
      Да, он понимал.
      - Здесь не было никакого безумца с ножом. Здесь нет никакого трупа. Это всё вам привиделось, почудилось. Впредь будьте осторожны. Больше спите. Старайтесь не нервничать. Учитесь отличать галлюцинации от реальности. Если подобное повторится, обратитесь в клинику, возможно, там скорректируют схему лечения. Это вам ясно?
      - Да.
      - И старайтесь как можно реже выходить на улицу. Для вас это может оказаться опасным.
      Яр кивнул.
      Правохранитель был прав.
      Правохранители всегда были правы…
      
      * * *
      
      Ужин казался праздником.
      На белой скатерти встали навытяжку блистающие стройные фужеры. Рядом разместились тарелки – не одноразовые пластиковые, как в обычные дни, а торжественные стеклянные. Сладкий хлеб, горячие тосты и свежее печенье сложились в архитектурную композицию, нарушить которую не поднималась рука. На румяных пластах запеканки свернулись тонкие ломти мясного рулета, крохотными вулканами поднялись над съестным ландшафтом пирамидки холодных салатов...
      Праздник получился тихим.
      Алета пыталась разговорить мужа, но Яр был апатичен и рассеян. Впрочем, с едой он вел себя решительно – поглощал ее в большом количестве и не слишком аккуратно.
      Он был голоден.
      После трапезы они перешли в спальную комнату и наскоро сделали там любовь.
      - Мне сообщили, что с тобой не все в порядке, - сказала Алета безо всяких предисловий, когда удовлетворенный муж отвалился от нее. - И я тут же приехала. Ты ценишь это?
      Яр зевнул. Ему нужно было идти в душ, но он уже не мог заставить себя подняться с постели.
      - Конечно, ценю, - сказал он вяло.
      - Они хотели связаться с Маей и Ольшей, но я просила их не делать этого.
      - Почему?
      - Я твоя старшая жена. А им незачем быть в курсе твоих проблем. Они еще мало что понимают в жизни.
      - Ты умная, я всегда это говорил.
      - Потому и женился на мне.
      - Да...
      Они долго молчали. Яр почти уже заснул, но голос Алеты выдернул его из топкого забытья:
      - Можешь объяснить, что здесь случилось?
      - Мне привиделось страшное, - пробормотал он, не открывая глаз. - Это какие-то галлюцинации... Из-за лечения... Сон наяву...
      - Я испугалась, когда сюда вошла, - сказала Алета. - Здесь же всё было перевернуто. У двери валялась мебель. Много вещей поломано, разбито. Вся техника выключена. Не квартира, а первобытная пещера...
      До Яра не сразу дошло, о чем говорит жена.
      - ...Мне самой пришлось наводить порядок – одни сиберы так быстро не управились бы. Я же знала, что в квартиру вот-вот нагрянут правохранители. Спешила. Они не должны были ничего заподозрить. Я обязана была тебя защитить.
      Яр вздрогнул. Открыл глаза. Приподнялся.
      - Что? Что ты такое говоришь?
      - В квартире был еще кто-то, - уверенно заявила Алета. - День или два ты жил здесь не один.
      - С чего ты взяла? Почему ты говоришь это мне?! Зачем ты меня пугаешь?!
      - Я видела следы другого человека, когда убиралась. Волосы на ковре. Следы от тарелок на столе. И я чувствовала чужой запах.
      - Здесь никого не было! Это галлюцинации! Я болен!!
      - Ты убил его? Доверься мне, признайся, не бойся. Я никому ничего не скажу.
      - Нет! Нет! - Яр закрыл лицо ладонями. - Я никого не убивал! Нельзя убить того, кого нет!
      - Я знаю, что ты прятался от него в шкафу, в тайнике, где мы собирались прятать танатол, но у тебя на это так и не хватило духу. Я нашла там одну вещь... - Алета подвинулась к краю постели, опустила вниз руку, свесилась сама, заглядывая под кровать, что-то там выискивая.
      - Чужую вещь...
      Яр с ужасом смотрел на жену.
      Неужели кошмар продолжается?! Неужели ничего не кончилось?!
      Это сон! Сон! Сон!..
      - Вот, - сказала Алета и, повернувшись, высоко подняла свою находку.
      Большой острый нож, заляпанный бурым.
      - Ты убил его? - спросила она. И Яр, закусив губу, отчаянно замотал головой.
      - Значит, ты его ранил, - удовлетворенно сказала Алета и бросила нож на ковер. - Ты его ранил, и он сбежал... Девчонкам незачем это знать. Но мне ты можешь довериться. Ведь я твоя старшая жена. Первая.
      Яр спрыгнул с кровати и, согнувшись, помчался в ванную.
      Его рвало не переваренным праздничным ужином.
      
      * * *
      
      - Как я могу проверить, что это не сон? - кричал Яр через полчаса, и тряс головой, и хлюпал носом, и вскидывал руки. - Я не знаю, во что верить! Как, как мне убедиться, скажи?! Что если не было никакого Гната?! Что если и тебя сейчас со мной нет?!.
      Бледная, но спокойная Алета сидела напротив мужа. Она молчала и потихоньку подвигалась к нему ближе, а он отстранялся и не позволял касаться себя.
      Наконец, женщина победила. И осипший, опухший Яр прижался к ней, уткнулся лицом в теплую грудь и замер, тихо всхлипывая, дрожа и что-то невнятно бормоча. Она гладила его волосы, и дула на виски, и целовала в макушку.
      - Всё будет хорошо, - приговаривала она. - Всё кончилось. Успокойся...
      В два часа ночи они еще раз сделали любовь. Потом Яр лежал на спине, закинув за голову руки, и смотрел в потолок. Завернувшаяся в одеяло Алета сидела на его бедрах.
      - Он был мертв, я в этом уверен, - Яр почти стонал. - Он лежал на полу. И из него плеснуло. На пол.
      - Ты ошибся. Он просто был ранен. Он очнулся оттого, что ты его задел. А когда ты сбежал, он встал и ушел.
      - Но я же его связал.
      - Он как-то сумел распутаться.
      - Ты видела кровь на ковре?
      - Там были какие-то пятна. Но сиберы их быстро вычистили.
      - Ты действительно думаешь, что он жив?
      - А как иначе объяснить его отсутствие?
      - Но если он жив... Значит, он может вернуться.
      - Дверь заперта. Не волнуйся... Зачем ему возвращаться?
      По стенам растекались цветные всполохи. Тени шевелились на потолке. За окнами шумел ночной город, и спать совсем не хотелось.
      - Тебе нужно развеяться. Хочешь поиграть? Или пойдем погуляем?
      - Я должен увидеть Ольшу. Они приходила ко мне, хотела поговорить. Но я прогнал ее.
      - Сейчас не время. Сам понимаешь.
      - Она беременна.
      - Это она тебе сказала?
      - Это он мне сказал.
      - Кто?
      - Гнат. Человек с ножом.
      - Да? Странно... Она действительно беременна. Я только вчера узнала об этом... Но как догадался он?
      - Я не знаю... Я ничего не знаю...
      Потом они лежали рядом и смотрели на шевеление теней.
      - Мне кажется, что я попал в программу розыгрышей, - сказал Яр. - Мне представляется, что нас с тобой снимают камеры. И тысячи людей смотрят сейчас на меня, и гадают, как бы они себя повели, оказавшись на моем месте. А скоро, может быть прямо сейчас, вот в этот самый миг, сюда ворвутся организаторы и заорут, хохоча: “Это розыгрыш!”
      - Ты не должен так думать.
      - Я вообще не хочу думать. Сейчас я хочу стать безмозглым сибером. Чтобы – щелк! – и выключиться на время... Я очень устал, Алета... Я никогда так не уставал... Это просто безумие какое-то…
      
      Глава 4
      
      Последующие несколько дней Алета постоянно была рядом. Она на время оставила все свои дела и даже забыла о Германе – своем втором, старшем муже. Яру это казалось не вполне правильным. Он смущался, что она тратит на него так много времени, но возражать не решался. Присутствие жены его не стесняло, как это было прежде. Случившиеся неприятности сблизили и сроднили их. И они доверяли друг другу такие тайны, какими прежде делились лишь с анонимными сетевыми собеседниками.
      Большую часть дня они проводили в квартире: играли, общались с друзьями, смотрели разнообразные шоу, слушали музыку, учились танцевать. Дважды в день Алета колдовала с домашним кулинаром, подгружала из сети какие-то хитрые рецепты – Яр и не подозревал, что еда может быть такой разнообразной. А вечерами они выходили в город и отправлялись на поиски приключений. Для Яра бесцельное блуждание по ночному городу было в новинку. Для Алеты же, кажется, такое времяпровождение было привычным. Они садились в такси, наугад выбирали место на карте, мчались туда по залитым светом трассам, а потом до утра бродили по незнакомым улицам, заглядывали в магазинчики, клубы и прочие заведения, некоторые из которых были весьма и весьма необычными. Они совершали множество ненужных покупок, они делали глупости, они искали встреч со странными людьми – и сами старались казаться странными.
      Яр отдыхал.
      Воспоминания о недавних неприятностях потускнели. Коктейли, ароматный дым и таблетки настроения помогли ему очистить память. Громкая музыка и яркие движущиеся картинки наполнили его существование жизнью. Никогда прежде Яр не веселился так, как в эти дни. Веселился отчаянно и безоглядно, безумно и отрешенно.
      Они разбивали сиберов в каком-то полулегальном баре на окраине города.
      Они участвовали в конкурсе на самую любвеобильную пару.
      Они карабкались на стену “Дома Отчаянных”.
      Они забирались в необитаемые подземные лабиринты.
      - Почему ты никогда не показывала мне этого?! - кричал Яр, обводя руками сияющий город, развернувшийся внизу. Они, обнявшись, стояли на крохотной площадке трансляционной башни. Лишь немногие небоскребы возносились на такую высоту.
      - К этому нужно быть готовым, - кричала Алета, крепко держась за металлический шпиль. Сильный ветер трепал ее рыжие волосы и гудел в натянутых тросах. Настоящий свободный ветер, которого никогда не бывает там, внизу.
      - Что это значит?
      - Подумай и, может быть, поймешь сам.
      Яр не хотел ни о чем думать...
      Однажды Алета решила, что Яру пора поговорить с младшей женой. Она свела их в ресторане “Идальго”, а сама незаметно исчезла.
      - Привет, - сказала Ольша, усаживаясь напротив.
      - Привет, - сказал Яр. - Извини за тот разговор.
      - Не надо сейчас оправдываться. Алета мне всё объяснила.
      - Всё?
      - Ты болел. Ты бредил. Мы не должны были видеться.
      - Да, конечно. Я сам не понимал, что говорил.
      - Это уже не важно. Ты знаешь, о чем я хочу с тобой поговорить?
      - О ребенке.
      - Алета уже тебе рассказала? Я же просила ее не делать этого...
      - Я догадался сам, - соврал Яр. - Она просто потом подтвердила.
      - Догадался? - Ольша удивленно посмотрела на него. - Почувствовал?
      - Не знаю... - Яр замялся. - Наверное... Не могу объяснить...
      - Я хочу его оставить, - резко сказала Ольша, и лицо ее сделалось острым и строгим.
      - Я не против, - сказал Яр.
      - Нет, ты не понимаешь... Я хочу сама выносить его...
      - Сама? Зачем?
      - Я так хочу...
      - Но в доме рождений...
      - Да, да, я знаю! Мне все это говорят, все только это и твердят: дом рождений, дом рождений! Там безопасней! И мне, и малышу!
      - Именно.
      - Нет! Я не хочу! Не хочу его отдавать!
      На них стали оборачиваться. И Яр подвинулся ближе, взял Ольшу за руку, погладил ее пальцы:
      - Успокойся... Не кричи...
      Он налил ей лимонной воды, велел выпить. Сказал, сам не веря, что произносит это:
      - Если ты хочешь, пусть будет так.
      - Но это не все... - Она посмотрела на него. Глаза ее влажно блестели. - Я не хочу отдавать его в дом воспитания. Я хочу сама вырастить его.
      Яр нахмурился, отпустил ее руку. Долго молчал, глядя в тарелку. Сказал:
      - Он будет дикий.
      - Он будет мой!
      - Это неправильно.
      - Почему?!
      - Так нельзя.
      - Почему?! Почему?!
      - Потому что это плохо.
      - Кому плохо? Мне? Тебе?
      - Я не хочу, чтобы мой ребенок был дикий.
      - Я его воспитаю!
      - Ты не сможешь. Не сумеешь. Это же... Это груз, ответственность. Разве ты не понимаешь? Тебе не осилить... Дома воспитания для того и созданы – слава предкам...
      - Зачем ты так говоришь?!
      Она разрыдалась.
      Яр смотрел на нее, и чувствовал в душе неясное неприятное томление.
      - Чего ты от меня хочешь? - спросил он, начиная злиться.
      - Это ведь твой ребенок, - проговорила она сквозь рыдания. - Наш с тобой...
      Грянула музыка. Ухоженный сибер-официант остановился возле их столика, собрал грязную посуду, коротко поклонился и укатил. Яру было очень неуютно. Нужно было непременно что-то сделать, но он не знал, что именно.
      - Поступай, как хочешь, - сказал он. И понял, что произнес не те слова, что был должен...
      Он здорово напился потом. До беспамятства, до бесчувствия. Только одно запомнилось ему: высокие черные тени, встречающие его на выходе из ресторана.
      О, эти тени!
      Теперь они чудились ему постоянно, всюду. Безумие безвестно сгинувшего Гната оказалось заразным. Неясные фигуры попадались на глаза едва ли не каждую ночь, их пугающие очертания угадывались в неверных тенях, их смутные силуэты мерещились в темных местах. Яр изо всех сил старался не замечать черных призраков. Он убеждал себя, что это лекарства так на него действуют. И обещал себе, что завтра же отправится в клинику. Но почему-то каждый раз на это не находилось времени.
      Их время было занято другим.
      
      * * *
      
      Кажется, это был четверг. Или пятница. А может и суббота.
      Яр и Алета только что поужинали и начали собираться на ставшую привычной прогулку.
      - Ты уже знаешь, куда мы отправимся? - спросил Яр.
      Алета многозначительно улыбнулась и протянула ему какую-то синюю горошину.
      - Что это? - поинтересовался Яр.
      - Съешь и ни о чем не спрашивай.
      - А это не опасно? Мы довольно много выпили.
      - Так даже лучше...
      Горошина растаяла на языке. У нее был кисловатый вкус.
      - Что чувствуешь? - спросила Алета.
      - Пока ничего, - осторожно ответил Яр.
      - Нужно немного подождать.
      Яр присел. И ощутил, что в заднем кармане брюк что-то есть. Приподнявшись, он хлопнул себя по ягодице.
      - Почувствовал что-то? - тут же поинтересовалась Алета.
      - Да, - ответил Яр и вытащил из кармана плоский чехол-книжку.
      Он сразу его узнал. Этот предмет вывалился из тренировочных штанов, что были на бесчувственном Гнате. Но как чехол очутился в этих брюках?
      - Откуда он здесь? - вслух удивился Яр.
      - Совсем забыла, - виновато сказала Алета. - Я сегодня нашла его в твоем халате, когда разбирала вещи для стирки. И переложила в брюки. Ты его не раздавил?
      - Это не комми, - сказал Яр. - Этот чехол принадлежит Гнату.
      - Тому человеку с ножом?
      - Да.
      - И что там?
      - Какой-то мусор, я не разбирал его.
      - Дай, я посмотрю.
      Он отдал ей чехол, хоть и считал, что копаться в чужих вещах не вполне правильно. Алета, кажется, так не думала. Она присела возле мужа и разом вывалила себе на колени всё, что находилось в чехле-книжке.
      - Маркер для пластика. Кредитная карта. Еще одна...
      Яр смотрел, как Алета хищно перебирает вещи пропавшего, возможно, мертвого человека, и ему было не по себе.
      - Бумаги, какие-то записки... Он писал маркером на обороте квитанций. Делал какие-то пометки для себя... Смотри, как интересно: “Их общение беззвучно. Но, кажется, они понимают наш язык”. Это он о тех невидимках?
      - Наверное.
      - Фотография. Бумажная. Гляди! Это он?
      Яр взял отпечатанный снимок. Ему показалось, что рука его при движении оставляет в воздухе едва заметный радужный след. Наверное, причиной тому была синяя горошина... Он попробовал сосредоточиться, всмотрелся в неясную фотографию. Покачал головой:
      - Нет, это не он.
      - А кто?
      - Откуда я знаю?
      Фотография была примечательная: кто-то безвестный снялся на фоне неровной бетонной стены в обнимку с покореженным сибером-усмирителем. Но не разбитый сибер, и не человек со стальным прутом в руке привлекли внимание Яра. На фотографии присутствовала еще одна фигура.
      - Ты видишь это, Алета?
      - Тень?
      - Довольно четкая, правда?
      Яру стоило немалых усилий говорить спокойно.
      - Обычная тень. Отдаленно напоминает человека в плаще. Если бы ты не показал, я бы и внимания не обратила.
      - Вот от них он и бегал, - сказал Яр и закусил губу.
      - Кто? - не поняла Алета.
      - Гнат.
      - Тот человек с ножом?
      - Да...
      Алета поднесла снимок ближе к глазам, пригляделась. Посмотрела на обратную сторону - там было чисто.
      - Но это же обычная тень. Неудачно выбранный ракурс, плохое освещение, какая-то помеха перед вспышкой – и вот результат... - Алета заглянула Яру в лицо. И испугалась его бледноты. Спросила тихо, участливо:
      - Ты считаешь, что именно этот снимок сделал его безумным?
      Яр ответил не сразу. Ему уже расхотелось куда-то идти. Он думал о том, чтобы запереться дома, включить во всех комнатах весь свет, завести громкую музыку. А дверь... Дверь, конечно, лучше заставить тяжелой мебелью, завалить увесистым барахлом, а потом для пущей надежности обмотать получившуюся груду клейкой лентой, обвязать шарфами, ремнями, галстуками...
      - Я боюсь, что таких фотографий много, - медленно проговорил Яр. - Последние несколько дней я и сам вижу эти тени. Верил, что это просто галлюцинации... Но они точно такие, как на этом снимке... Точно такие...
      
      * * *
      
      Они остались дома. Они включили весь свет и завели громкую музыку. Но дверь баррикадировать не стали.
      Они переоделись в теплые халаты и обули мягкие тапочки, они выпили водки и текилы, съели блюдо чипсов и дюжину сырных шариков. Яр никак не мог успокоиться. Ему не сиделось на месте, и он всё расхаживал по комнате, и постоянно что-то хватал с полок, со столов, с кресел, мял, тискал – и бросал. Он порывался объяснить Алете свое состояние, начинал что-то говорить, но тут же путался в словах и раздосадовано умолкал.
      Потом придумал. Вернее, вспомнил.
      Он отсканировал найденный снимок, выделил подозрительную тень и запустил поиск по подобию.
      Он не смотрел на экран. Он смотрел на Алету. И видел, как меняется ее лицо.
      Фотографий было многие сотни. Тысячи. Они все были разные. Но на каждой была эта тень.
      Точно такая, как на снимке Гната.
      - Теперь ты понимаешь? - прошептал Яр.
      Алета молча кивнула.
      - И что нам теперь делать? - спросил Яр.
      Откуда ей было знать?..
      Они выпили еще текилы. Им казалось, что время струится мимо них прозрачным, но упругим потоком. Рвущаяся из стен музыка вдруг обрела форму и цвет.
      - Что это была за таблетка?
      - Она для остроты чувств, - призналась Алета. - Я хотела отвести тебя в галерею страхов.
      - У меня такое ощущение, что мы уже там.
      Им стало смешно. Они одинаково фыркнули, поймали смех в кулаки. И серьезно посмотрели друг на друга.
      - Неужели эти существа действительно есть?
      - Я и сам не могу поверить.
      - Но почему мы не видим их?
      - Гнат говорил, что надо смотреть особенным образом.
      - Что еще он говорил?
      - Якобы, они не чувствуют боли. Но шея - их уязвимое место. Он убивал их. Убивал ударами ножа в шею.
      - А что еще?
      - Я не помню. Он же был как безумец. Я не слушал его. Не придавал значения его болтовне. Да и голова моя была занята совсем другим.
      - Ты думал, как спастись.
      - Я просто боялся за свою жизнь.
      Алета подошла к Яру, взяла его за руку.
      - Как ты думаешь, я могу их увидеть?
      Он испугался.
      - Зачем? Что ты такое говоришь? - Он даже отступил на шаг. Но Алета не выпустила его руки.
      - Я хочу их увидеть. Кто они? Сколько их? Ты видишь их сейчас? А вдруг один из них стоит рядом? - Ее глаза округлились, рот приоткрылся. - Прямо вот здесь, перед нами. И слышит каждое наше слово. И понимает, о чем мы говорим...
      - Перестань! Ты меня пугаешь! Ты пьяна! И эта таблетка!
      - Нет! - Алета встряхнула его руку. - Нет же! Таблетка и водка здесь не при чем! Покажи мне их! Покажи! Покажи!
      - Не буду.
      - Ты боишься! - Она отпустила его и обиженно надулась. - Неужели ты такой трус, как и прежде? Я-то надеялась, что ты изменился. Считала, что ты отобрал нож у того человека и ранил его. Думала, ты наконец-то стал мужчиной, настоящим мужчиной, а не половозрелым мальчишкой!
      - Прекрати! - Яр был готов ударить ее.
      - Покажи мне их!
      - Но я и сам их не вижу!
      - Ты же говорил, что видишь.
      - Это просто тени. Их нельзя рассмотреть. Она исчезают, едва пробуешь сфокусировать на них взгляд.
      - А я верю, что можно! Ты просто боишься! Ты трусишь, будто маленький ребенок! Ты закрываешь глазки, чтобы не видеть страшного буку, сидящего в шкафу. Ты лезешь с головой под одеяло, чтобы спрятаться от ночных чудищ, живущих под кроватью!
      Яр стиснул кулаки.
      - Но как? Как я тебя научу?
      - Вспомни, что говорил этот твой человек с ножом. Каким особенным способом он видел невидимок? Неужели тебе было неинтересно?
      - Он был сумасшедший! Я не слушал его бред!
      - Подумай, как следует! Напряги память!..
      Они разошлись по разным углам. Отвернулись друг от друга, обиженные, и сидели так двадцать минут. Они ничего не делали, но сейчас между ними шла напряженная невидимая борьба.
      Яр проиграл. Не выдержал. Сдался.
      Алета всегда выигрывала.
      - Гнат говорил, что нужно представить, будто ты вышел из тела. Надо посмотреть на всё как бы со стороны. Или сверху.
      Яр сказал это так, словно делал великое одолжение. Алета тотчас развернулась к нему лицом. Глаза ее сияли.
      - Я знаю! Это практика медитаций!
      - Практика чего?
      - Медитация. Древнее умение. Искусство расслабления тела, управления разумом и психикой. Неужели ты никогда не слышал об этом?
      - Не помню... Кажется, это что-то запретное?
      - Скорей, закрытое... Или сюда, я научу...
      Они встали возле окна, положили руки на теплый подоконник, заглянули в мерцающую огнями бездну ночного города.
      - Дыши ровней, глубже... Вбирай воздух животом... Освободи голову от мыслей... Не фокусируй ни на чем взгляд. Старайся охватить им как можно больше пространства... И попробуй представить, будто твой разум отделяется от тела... И летит... Поднимается выше... Выше...
      Гнат утверждал, что для прозрения нужно долго тренироваться. Он ошибся. Алета увидела их через пять минут. Она ойкнула и показала пальцем:
      - Вон! Двое! Идут мимо фонаря! И встали!..
      Яр ровным счетом ничего не видел. Высоко было, да и ночное освещение не слишком помогало.
      А впрочем...
      Там, где секунду назад никого не было, Яр вдруг различил две черные смутные фигуры.
      Конечно, он не мог наверняка знать, что это те самые невидимки, от которых искал спасения Гнат, - ведь слишком высоко, да и ночное освещение... Но почему-то сейчас Яр не сомневался – это они.
      - Это они, - тихо сказал он.
      Алета посмотрела на него нестерпимо глубокими глазами, открыла рот и громко радостно засмеялась.
      Яр отшатнулся. Он решил, что его старшая жена сошла с ума.
      
      * * *
      
      После той ночи они на какое-то время расстались: Яр внезапно обнаружил, что погряз в долгах, и решил вернуться к работе, а Алете как раз нужно было пройти очередной курс омоложения.
      - Не забывай о девчонках, - строго наказала она перед тем, как покинуть квартиру.
      Он обещал не забывать.
      Трое суток просидел Яр дома. По четыре часа в день он работал в виртуальном офисе, сортируя статистические данные, формируя таблицы и рассылая их адресатам согласно утвержденному списку. Работа была скучная, но Яр сочетал ее с общением – и это несколько скрашивало монотонность его занятия. Накормив личный счет порцией заработанных поинтов, он с легкой душой подключался к сети развлечений и проводил там остаток дня. Домашний кулинар обеспечивал его вкусной едой, тихие незаметные сиберы поддерживали порядок в квартире, электронные системы дома следили за температурой и влажностью в комнатах и обеспечивали максимальный комфорт жильцу.
      Если что-то и портило Яру жизнь, так это неведомые существа-тени. Они приходили к нему во снах, окружали его и пытались убить десятками способов, а он, защищаясь, резал им глотки огромным ножом – и просыпался в липком, будто кровь, поту.
      Эти твари были одной из причин, почему он отсиживался дома. Он боялся выйти на улицу, боялся столкнуться с одним из этих существ. Он даже к окнам теперь не подходил. А к запертой двери его квартиры для надежности и большего спокойствия был придвинут тяжелый, сделанный под старину письменный стол.
      Яр понимал, что рано или поздно наступит момент, когда ему придется открыть дверь и покинуть квартиру, но пока он старался об этом не думать.
      Этот момент случился в самом начале четвертых суток его одиночества.
      Часы показывали половину первого ночи, когда прозвучал призывной сигнал комми. Звонила Алета – чтобы определить это, Яру не обязательно было смотреть на засветившийся экран. Когда-то давно он сам выбрал эту звенящую мелодию из стандартного набора “сэйев” для обозначения входящих вызовов от старшей жены.
      Яр принял звонок, переключил изображение на большой экран.
      - Да?
       - Приезжай, - сказала она, даже не поздоровавшись. - Приезжай немедленно.
      Яр снял с онемевшей руки джойстик. Размял пальцы, потянулся, зевнул.
      - Ты знаешь, сколько сейчас времени?
      - Мне всё равно! - Алета выглядела странно. Кажется, она была близка к истерике. - Приезжай как можно скорей!
      Изображение на экране прыгало – у Алеты сильно дрожали руки. Она вся дрожала.
      - Что случилось?
      - Не спрашивай ничего! Выходи из дома и садись в такси!
      - Может, стоит вызвать правохранителей?
      - Нет! Нет! – Она разозлилась. - Ты что, вечно будешь болтать?! Говорю же - приезжай! Если ты меня любишь!
      - Ладно, ладно...
      Она кричала на него. Он старался казаться спокойным, но сердце его уже бешено скакало, а в горле образовалась горькая сухость. Он предчувствовал страшное.
      - Я жду тебя... Только вот еще что... - Алета отвела глаза от камеры. Она смотрела на что-то в стороне. Молчала и, кажется, к чему-то прислушивалась. Белое лицо ее сделалось совсем мертвым.
      - Да? - не выдержал Яр.
      - Вот еще что... - медленно повторила Алета, не глядя на него. - Прихвати нож... Тот самый... Ну, ты понимаешь...
      Она отключилась. Экран комми потускнел. В правом верхнем углу высветился маленький значок – сеть потеряна.
      Яр выругался, швырнул комми на пол и рывком поднялся с кресла. Первым делом он направился к бару. Разноцветное тусклое стекло глянуло на него его же глазами. Он налил себе водки. Выпил. И налил еще.
      Потом он нашел тот самый нож, подкрался к окну и заглянул вниз.
      Если бы он увидел там хоть одну подозрительную тень, то ни за что бы не вышел из квартиры. Но как назло улица была пуста. Лишь на монументальной гранитной скамье занималась любовными ласками влюбленная парочка.
      Яр долго смотрел на них. Потом вздохнул и сказал себе:
      - Рано или поздно это должно было случиться.
      Он выпил еще немного водки и пошел отодвигать от двери бестолковый, тяжеленный, сделанный под старину письменный стол.
      Когда он был пьян, его всегда тянуло в семью.
      
      * * *
      
      Потом он много раз вспоминал ту гонку, выискивая возможности сберечь драгоценные минуты. Много раз он корил и проклинал себя за промедление в квартире: за свою нерешительность, за выпитую водку и долгие сборы.
      Если бы он приехал к Алете хотя бы на десять минут раньше!
      Если бы преодолел трусость и спустился бы вниз на лифте; если бы сел в ближайшее такси, а не в то, что показалось новей и чище; если бы бежал по лестнице вверх изо всех сил, не останавливаясь для передышек, – тогда, возможно, она осталась бы жива.
      И, наверное, многое сложилось бы иначе...
      Он вошел в квартиру Алеты, хотя ему следовало бы ворваться в нее. Нож болтался в смешной, разукрашенной стразами сумке “Йелла”, вместо того, чтоб уже влиться отполированной рукоятью в крепко сжатые пальцы. Яр крался по длинному коридору, осторожно заглядывая в комнаты – а ему нужно было сразу мчаться в спальную комнату и выкрикивать ее имя...
      Он упустил время.
      Он позволил жене умереть.
      Позволил им убить ее...
      Алета лежала на красном овальном ковре. Лежала на боку, подтянув ноги к животу, правую руку подложив под голову, а левую прижав к груди. Ее разметавшиеся рыжие волосы словно вплелись в вытканный узор. Рядом валялся комми: золотого цвета “Узи Камра” – он сам советовал ей взять эту модель.
      Яр кинулся к жене – и вдруг встал, словно на стеклянную стену налетев. Он увидел их.
      Две черные фигуры нависли над Алетой.
      Они не двигались – но ускользали от его взгляда. Вернее сказать, это взгляд соскальзывал с них.
      Яр попятился, полез трясущимися руками в сумку, порезал палец о лезвие ножа.
      “...Кажется, они совсем не чувствуют боли...”
      И тут они повернулись. Это выглядело очень странно: фигуры шевельнулись и сменили положение, но позы их остались прежними, и выглядели они точно так, как за секунду до этого: высокие сутулые спины, облитые тяжелыми складками черных плащей. И, тем не менее, Яр чувствовал, что сейчас эти спины смотрят прямо на него.
      Пристально смотрят, изучающе.
      “...Шея - их слабое место...”
      Он неловко вытащил нож, взял его двумя руками, упер рукоятью в живот, выставив лезвие перед собой.
      Фигуры медленно на него двинулись.
      И тогда Яр тихонько запищал – словно придавленный ногой сибер-пылесос.
      “...Шея - их слабое место...”
      Он понял, что выдал себя. Осознал, что у него был шанс на спасение: надо было тихо отступить, незаметно уйти, притворится слепым, незрячим.
      Но теперь поздно.
      Теперь уже поздно!
      Фигуры были выше его. У них не было лиц, он не мог различить у них ни рук, ни ног, ни головы. Какая уж тут шея?
      Яр спиной и ягодицами уперся в стену. Дальше отступать было некуда.
      И тогда он вспомнил, как Алета учила его медитации, – и задышал глубоко, размеренно, пытаясь подняться над своим телом, осмотреться с высоты. Он представил, что он – это не он, а загнанный в угол Гнат. Он перехватил нож, взял его той особенной хищной хваткой, что подсмотрел у Гната. Он согнул ноги в коленях, опустил голову.
      “...Шея - их слабое место...”
      На какую-то секунду он поверил, что его здесь нет. Что он просто наблюдатель, зритель.
      Он увидел, как оскалившийся Гнат кинулся на одну из фигур.
      И почувствовал, как нож вспарывает плотный плащ, который, вроде бы, и не плащ совсем; ощутил, как страшно погружается в плоть острое лезвие, и на пальцы плещет обжигающая кровь.
      Он закричал.
      Не было здесь никакого Гната.
      Нож был в его руке. Это он – Яр Сладин тридцати восьми лет отроду – убил черную фигуру.
      А спустя мгновение и вторую.
      
      * * *
      
      Он плохо помнил, как очутился дома. В памяти остались лишь мутные наслаивающиеся картинки: мрачные лестничные пролеты; шарахнувшийся в сторону прохожий; парковка такси, словно кровью залитая красным светом; салон мобиля – и спина черного призрака, сидящего на переднем сиденье.
      Убил ли он еще кого?
      Яр не мог вспомнить.
      Полночи провел он на диване в гостиной, скорчившись и трясясь. А, решившись подняться, обнаружил, что входная дверь заставлена мебелью, а все окна закрыты портьерами и завешаны простынями.
      Он не помнил, когда сделал это.
      С замиранием сердца подкрался Яр к окну и выглянул на улицу. Он догадывался, что откроется ему внизу. Но, тем не менее, увиденное его потрясло.
      Черные фигуры сторожили дом. Их было никак не меньше десятка. И их прибывало.
      Яр заметался по квартире.
      Что же делать? Вызвать правохранителей? Но они знают о его галлюцинациях, они не отнесутся к нему серьезно, они не сумеют его защитить. Максимум, что они сделают, это направят в клинику. А туда нельзя. Там невозможно запереть двери, там невозможно спрятаться от невидимок.
      О, Господи! А если тело Алеты уже обнаружено?!
      И тот прохожий расскажет стражам порядка о несущемся на него взъерошенном страшном человеке, и вездесущие камеры покажут его бегство с окровавленным ножом в руке.
      Его обвинят в убийстве жены.
      Его признают сумасшедшим.
      Может быть, стражи уже мчатся сюда.
      Нет, нет, нет! Наверняка, тело Алеты пропало, как пропал труп Гната. Черные твари что-то делают с телами, то ли прячут их, то ли уничтожают. Они заметают все следы. Они не хотят быть обнаруженными.
      Кто же они такие?! Кто?!
      И что теперь делать?!
      Спросить совета в сети? Позвонить кому-то? Описать в дневнике случившееся?
      Нет, это опять приведет его в больницу. Никто не поверит, как он сам не верил Гнату. Его посчитают сумасшедшим, от него отвернутся, его отправят лечить голову, править мозги.
      А что бы сделал Гнат?
      Что бы он сделал, оказавшись на моем месте?!.
      Яр застыл, боясь спугнуть пришедшую в голову мысль.
      Да, у Гната был какой-то план. Он с кем-то связывался. Он собирался куда-то идти. Он не просто так прятался здесь, в этой квартире, он чего-то выжидал.
      Где его вещи?!.
      Яр кинулся к полкам. Чехол-книжка лежал там, где его оставила Алета. Яр вывалил на пол всё, что было внутри, лихорадочно принялся перебирать бумажные обрывки, с трудом разбирая писанные от руки буквы.
      “Сер. очень опасны. Черн. больше всего.”
      “12 + 5. Скоро выхд. ”
      “Кар. оз. 1245 - в память...”
      Яр не понимал, что всё это значит, и совал такие записки в карман. Но три мятых грязных листочка он аккуратно отложил в сторону.
      “Ларс”, - это короткое слово, скорей всего имя, было написано и несколько раз обведено на первом листке.
      “Квартал 40, «Кардинал», Ларс.” - это было на втором бумажном лоскуте.
      “Ларс назвал их хурбами.” - можно было разобрать в третьей записке.
      - Ларс, - негромко проговорил Яр. - Если я правильно понял, мне просто необходимо как-то тебя найти.
      Он встал, опять выглянул в окно. Черных фигур стало заметно больше.
      - Хурбы, - сказал им Яр. - Вот, значит, вы кто.
      Ему сделалось чуточку спокойней оттого, что у призраков обнаружилось имя.
      Значит, не он один знает об их существовании. Выходит, не только Гнат и Алета сталкивались с ними. Но и другие люди – те, что дали им название.
      Хурбы - какое отвратительное хрустящее слово!
      Яр заметил, что тени внизу зашевелились. Они собирались вместе, группировались. И медленно перемещались к дому.
      Яр наблюдал за ними несколько минут, пытаясь разгадать суть происходящего. Потом до него дошло: хурбы завершили осаду и начали готовиться к нападению.
      Сколько же их там? – он уже не мог сосчитать. Темные фигуры сливались – и казалось, что к козырьку подъезда движется плотное облако тьмы.
      “Завал из мебели их не остановит, – понял Яр. – И запертая дверь для них не помеха”.
      И даже нож вряд ли чем поможет.
      Нужно бежать. Пока не поздно – бежать из квартиры. Она – ловушка, смертельная западня.
      Бежать, бежать немедленно! Только куда?!
      
      * * *
      
      Ник Шимов познакомился со своей новой пассией в чате. Он с некоторыми оговорками подходил под ее представление об идеальном мужчине, она так же вполне его устаивала. Их виртуальный роман развивался стремительно, и уже через два дня они сблизились настолько, что Ник нашел возможным пригласить Азу – а именно так звали девушку – к себе домой. Та, конечно же, согласилась.
      Их живая встреча состоялась под хлопок бутылки шампанского и бравурную музыку, обязанную выразить восторг хозяина. Украшенный стразами сибер-друг, исполняющий роль дворецкого, наполнил вычурные стеклянные бокалы и, чуть хрипя, провозгласил:
      - За вечную любовь!
      Он всегда говорил это, угощая шампанским приходящих к хозяину девушек.
      Дама была очарована приемом. Лишь пригубив игристый напиток, она тут же кинулась на Ника...
      Ужинали они через три часа, не вылезая из постели. Тихо играла легкая музыка, приглушенный выгодный свет скрывал недостатки внешности Ника, мятые простыни пахли модным ароматом “Дайлос”.
      Увлеченный Ник забыл, сколько раз они делали любовь. То ли семь, то ли восемь, а может даже и восемь с половиной – это можно будет выяснить позже, посмотрев записи установленных у кровати камер. Ник очень гордился собой, и был весьма доволен таблетками “Пролонг”.
      Удовлетворенные и утомившиеся, они почти одновременно заснули. Но сон их не был долгим.
      “Пришли гости” - эти много раз повторенные слова разбудили Ника. Спросонья он подумал, что сигнальную фразу давно надо заменить на что-то более пристойное и интересное. Потом глянул на часы и возмутился:
      - Какие сейчас могут быть гости?!
      Квартира тут же ему ответила:
      - Яр Сладин, жилец нашего дома.
      Ник еще раз посмотрел на часы, убедился, что время для визита гостей, пусть даже и соседей, совсем не подходящее, и велел дверной сигнализации отключиться.
      - Что случилось, мой сладкий? - заспанная девушка выглянула из-под одеяла. - Ты снова чего-то хочешь?
      - Нет, - Ник мотнул головой. - Вернее, да, хочу. Но дело не в том. Кто-то пришел.
      - Ты позвал еще кого-то? - Она томно потянулась, улыбнулась зовуще. - Я на это не рассчитывала, но если ты так хочешь... Это мужчина или женщина?
      - Да нет же! - Он забыл ее имя. Пытался вспомнить и не мог. - Я никого не звал.
      В дверь стучали. Колотили. Кажется, ее даже пинали ногами.
      Девушка прислушалась, предположила:
      - Наверное, что-нибудь случилось.
      - Наверное, - согласился с ней Ник.
      Спать уже не хотелось. Хотелось любви – таблетки всё еще действовали. И Ник, хоть и сердился по-прежнему, но простил шумного гостя. Ведь, если подумать, тот дал им возможность продолжить постельные игры. Как знать, может сегодня получится установить новый рекорд.
      - Ладно, я сейчас выясню, что ему надо, и мы с тобой кое-чем займемся.
      Он встал, накинул халат.
      - Если там симпатичный молодой человек, пригласи его, - сказала девушка.
      Ник сделал вид, что не услышал подругу.
      Он пытался вспомнить ее имя, пока шел к громыхающей двери. Потолочные лампы, переведенные в режим ночного освещения, зажигались перед ним и тихо угасали за его спиной. В темных углах, чуя приближение хозяина, предупредительно шевелились домашние сиберы.
      Он все же вспомнил. И, повернувшись назад, громко крикнул:
      - Я сейчас, Аза!
      На экране дверного замка светилось помятое, смутно знакомое лицо. Ник включил микрофон, наклонился к нему:
      - Что вам надо? Вы представляете, сколько сейчас времени? Вы нас разбудили!
      - Извините, - сказала матовая сеточка переговорного модуля. - Я действую по поручению службы порядка. Возникла внештатная ситуация и мне необходимо передать вам одну вещь.
      - Какую вещь? О чем вы говорите?
      - Я сам не вполне понимаю, - голос незваного гостя был каким-то неровным, прыгающим. - Мне только что сообщили, что я незамедлительно должен обойти двадцать квартир и передать их хозяевам вот это.
      На экране появился сжатый кулак.
      - Кажется, это карта памяти. Я не знаю... Меня самого разбудили! Люди в форме! Откройте, я отдам вам эту штуковину и спокойно отправлюсь досыпать!
      - Что за чушь... - неуверенно пробормотал Ник, но дверь всё же отпер. Она тут же приоткрылась, и в проем втиснулся довольно крепкий, по-уличному одетый молодой человек. Ник, недовольный бесцеремонным вторжением, встал у него на пути. Протянул руку, сказал сердито:
      - Ну, давайте же свою штуковину и уходите.
      Незнакомец плечом отодвинул рассерженного хозяина, кинул быстрый взгляд на кабину лифта, прикрыл дверь, прижался к ней спиной.
      - Что? - Ник похолодел, заподозрив неладное. - Что вам надо? Убирайтесь немедленно!
      - В квартире есть еще кто-нибудь?
      - А какое ваше дело?
      - Я спрашиваю: есть или нет?
      - Допустим, есть.
      - Кто?
      - Моя девушка.
      - Где она?
      - Вам-то что? – Ник пятился. - Уходите! Убирайтесь! Вон!
      - Нет, - сказал незваный гость. - Я не уйду.
      Он быстро скользнул вперед, и что-то холодное и острое ткнулось Нику в ребра.
      - Слушайте меня внимательно, делайте всё, что я скажу, не пытайтесь меня обмануть – и тогда с вами ничего не случится.
      Ник скосил глаза, увидел огромный нож и побледнел.
      - Кто вы? - проблеял он дрожащим голосом.
      - Это неважно. Веди меня к своей девушке.
      
      * * *
      
      Яр заставил хозяина отключить всех сиберов и все электронные системы, что были в квартире. Он связал парня и полуголую девчонку, но прежде велел им передвинуть ко входной двери три тяжелых кресла и туалетный столик.
      - Не шумите, - приговаривал он. И держал на виду нож – держал особенной, подсмотренной у Гната хваткой. - Не шумите, и я вас не трону.
      Он не тронул бы их в любом случае. У него просто не хватило бы духу причинить вред живым людям. Но они-то об этом не знали! И Яр воображал, что он - это не он, а уверенный в себе Гнат. И копировал его интонации, мимику, жесты. Говорил его слова:
      - Вы зря не волнуйтесь. Я не сделаю вам ничего плохого. При условии, что и вы ничего не задумаете против меня. Делайте, как я велю. Не делайте ничего без моего разрешения. Договорились?
      Они кивали, они соглашались быть послушными. А он объяснял:
      - Мне нужно отсидеться до утра. Потом я уйду. Потерпите немного...
      Девушка как-то странно на него смотрела. Яр долго не мог понять, что читается в ее взгляде. Потом догадался и неприятно поразился: она желала, чтобы он воспользовался ее беспомощностью, она страстно его хотела.
      Он вдруг отчетливо и ярко осознал, что имеет над этими людьми страшную власть. Он представил, что может сделать с этой девушкой, и его замутило. Но одновременно с тем он испытал какое-то сладкое, незнакомое ранее чувство. Мгновением позже ему стало обжигающе стыдно, и он, торопясь отвлечься от дурных мыслей, спросил:
      - Вы не против, если я воспользуюсь кое-какой вашей техникой?
      Конечно же, возражений не последовало. И Яр, еще раз проверив, надежно ли связаны пленники, включил медийный центр, вошел в поисковую систему и сформировал несколько запросов. “Сороковой квартал”, “кардинал”, “Ларс” – Яр надеялся, что эти слова помогут во всем ему разобраться.
      Поработав с системой десять минут, он выяснил, что нужный ему квартал находится на окраине города, имеет не очень добрую славу и некоторое количество сомнительных достопримечательностей, одной из которых является игровой музей-салон “Серый Кардинал”. Больше в том районе никаких “кардиналов” не числилось. На имя же “Ларс” поисковая система выдала огромное количество мусорной информации, и Яр решил, что неведомого Ларса он попробует отыскать на месте.
      Он выключил медийный центр и задумался.
      До утра оставалось меньше трех часов. А он пока не знал, как будет выбираться из окруженного хурбами дома.
      
      Глава 5
      
      Генераторы погоды не справлялись: сверху сыпались мелкие водяные бусинки, огни пробуждающегося города тонули в комковатой флюоресцирующей мути. Мокрый бетон улиц отражал цветное свечение реклам; с невидимых крыш до самой земли вились тонкие водяные нити – они пытались пробурить тротуары, но разлетались мокрой пылью.
      Яр чувствовал себя конченным преступником.
      Мало того, что он, угрожая ножом незнакомым людям, ворвался в их жилище, связал их, напугал, – так еще и позаимствовал у них плащ. Ладно, если б это была обычная дешевая накидка. Нет же! На подкладке был вышит лейбл “Кортен” – синие буквы, вписанные в желтый овал. Одежда под такой маркой стоит немалых денег.
      Никогда прежде не сталкивался Яр с преступниками.
      А теперь сам стал таковым...
      Он пробирался от дома к стоянке такси, расталкивая людей, прячась среди них, скрывая лицо под капюшоном, тая в длинном свободном рукаве нож. Он не смотрел по сторонам, чтобы не выдать себя. Он не знал, есть ли здесь хурбы, но надеялся, что они не станут на него нападать, даже если и опознают в толпе.
      Этим утром возле дома собралось очень много людей. Даже непогода не смущала их. Они будто ждали чего-то. Сходились группами, негромко переговаривались, смотрели вверх, держали наготове включенные камеры.
      Яр и не надеялся, что его придумка так хорошо сработает. Слишком мало было времени. Всего полтора часа назад он в нескольких местах сети разместил объявление о том, что известный режиссер Твин Дин намерен снять сцену для нового сериала “Высокая любовь”, в котором главную женскую роль исполнит беременная Лайта Шан; в массовке могут поучаствовать все желающие; гонорар, естественно, будет выплачен каждому пришедшему. Яр сообщил точное место, где будет проходить съемка – это самое место. И указал время – это самое время...
      Обман, конечно же, скоро раскроется. Выяснить, из какой квартиры были отправлены сообщения, не составит труда. Отряд правохранителей войдет туда и обнаружит на смятой постели влюбленную, надежно связанную парочку. Освобожденные пленники нарушат данное обещание и с готовностью расскажут о ворвавшемся к ним человеке с ножом. Только девушка, может быть, предпочтет отмолчаться...
      Яр чувствовал себя преступником. И в то же время он был весьма собой горд.
      Он уже знал, что скажет, если его поймают.
      Он был не в себе. Он болен. У него галлюцинации. Он не может отвечать за свои поступки. Вы не верите? Посмотрите по своим базам. Пошлите запрос в клинику. С ним уже было что-то подобное. Ему казалось, что вооруженный ножом безумец проник в его квартиру и прожил с ним несколько дней. Безумец прятался от преследующих его невидимок. Но они всё же нашли его и убили...
      Яр шевелил губами, на бегу проговаривая оправдательную речь.
      Потом он сел в первое попавшееся такси и назвал адрес “Серого Кардинала”.
      
      * * *
      
      На улицах было полно хурбов. Яр замечал их в самых неожиданных местах: на вершине скульптурной композиции “Сотворение Мира”; за частой оградой правохранительного участка; в изолированной от внешнего шума будке тишины. Темные фигуры всегда были повернуты к Яру спиной. Но он не обманывался, он знал, что хурбы выглядят так с любой стороны, как на них ни взгляни, и потому он сползал ниже, и закрывал лицо, и отводил глаза в сторону - эти создания могли его видеть и спиной. Вернее, тем, что выглядело как спина...
      Вскоре мобиль взлетел на эстакаду и влился в скоростной поток городского транспорта – здесь хурбов, вроде бы, не было. Лишь однажды Яру показалось, что за темным стеклом поравнявшегося с ним такси восседает знакомая фигура. Он тут же отвернулся и тихо перебрался на противоположную сторону салона.
      Путь предстоял неблизкий. Яр опустил шторки на окнах и достал комми. На этот раз проблем с сетью не возникло. Накопившиеся сообщения требовали внимания, но сейчас ему было не до них.
      Несколько минут он посидел, закрыв глаза и вяло размышляя о будущем. Хотелось верить, что неведомый Ларс подскажет, каким образом можно поправить столь круто вывернувшуюся жизнь.
      Вспомнилась Алета – живая, бодрая, веселая. Вспомнилось их прощание и последние слова, что сказала она ему: “Не забывай о девчонках”.
      Действительно, надо бы связаться с ними. Сообщить о неприятностях, но при этом не вдаваться в подробности. Придется хитрить и увиливать от прямо поставленных вопросов – а они, несомненно, последуют, и их будет много.
      Так что сказать женам? Не объяснять же, что его хотят убить невидимки, что они уже расправились с Алетой, а также с десятками, а может и сотнями других людей... Это же бред! Бред сумасшедшего!
      Нет, сперва нужно переговорить с Ларсом. Тогда, возможно, появится какая-то определенность. Он, наверное, посоветует что-нибудь.
      А может это действительно бред и безумие?
      
      * * *
      
      Сороковой квартал напомнил Яру некоторые странные места, которые они не так давно посещали с Алетой. Здесь, на окраине города, селились люди, жизнь которых сложилась не слишком удачно. Они обитали в стандартных двухкомнатных квартирках, питались дрянью в бесплатных столовых, нигде не работали, а еженедельное пособие тратили исключительно на дешевую выпивку и сомнительные игры. Здесь можно было достать вещи, которых не водилось в свободной продаже; здесь можно было испытать ощущения, которым не находилось места в обычной жизни. Алета очень любила подобные места. Она любила повторять, что для постижения света нужно погрузиться во тьму, а для познания красоты необходимо видеть уродство. Яр не вполне понимал, что она имела в виду. Он не считал, что лицезрение быта неудачников как-то улучшит его собственную жизнь. Но с Алетой он не спорил. Она была старше его и умней; она отличалась особенной рассудительностью – и многие знакомые Яра не раз отмечали, что его старшая жена весьма странная.
      - Уж не дикая ли она? - спрашивали они.
      Яр на это только посмеивался...
      До “Серого Кардинала” такси не доехало – единственная дорога почему-то оказалась перекрыта, так что Яру пришлось тащиться несколько сот метров по мрачной, плохо освещенной улице, сдавленной со всех сторон слепыми обшарпанными стенами неказистых десятиэтажек. Сверху сыпалась вода, на провисших проводах трепыхалось рваное тряпье, застоявшийся воздух пах гнилью. В залитой канаве возле бордюра шевелился безногий сибер, на его груди светилась табличка “Посетите бар “Галага”. Где-то в отдалении подвывали сирены усмирителей. Под навесом из пленки в кривом разбухшем кресле некрасиво спал запущенный человек, отдаленно похожий на Гната.
      Определенно, Алете бы это место понравилось.
      Яр шагал быстро, крепко сжимал в руке нож. Хурбы пока ничем себя не выдавали, но он был готов к встрече с ними.
      Вывеску “Серого Кардинала” Яр заприметил издалека. Она ярко светилось зеленым и будто бы плавала в серой пелене непогоды. Подойдя ближе, Яр увидел, что вывеска раскачивается на единственной растяжке, потрескивая электричеством и опасно искрясь. Дверь в заведение была приоткрыта, из-за нее доносилось буханье незнакомой музыки.
      Яр поднялся по неровным ступеням, посторонился, выпуская пьяного, бессмысленно ругающегося оборванца, и с некоторым душевным содроганием вошел внутрь.
      
      * * *
      
      Влад Жомов, более известный как “Кулак”, был вполне доволен своей жизнью. По местным меркам он мог считаться богачом – да только мало кто догадывался о его богатстве. Внешне Влад ничем не отличался от околачивающихся по барам пьянчуг, разве только его спортивная фигура выгодно выделялась среди запущенных тел выпивох – но Влад обычно прятал рельефные мышцы под мешковатой одеждой.
      Влад знал, что его внешний вид порой производит оглушающее впечатление на изнеженных горожан, ищущих в сороковом квартале приключений. И он пользовался этим, выманивая у чужаков деньги.
      Схема была проста: грязный, дурно пахнущий Влад подсаживался к заезжему риччи и, дерзко глядя ему в глаза, предлагал поучаствовать в достойном развлечении. Поначалу тот не понимал, о чем идет речь. И тогда Влад, в усмешке показывая сломанный передний зуб, объяснял, что он, бывший боксер, срочно ищет себе противника для участия в подпольном поединке. Ему очень нужны поинты, а потому от схватки отказываться не нужно, иначе боксер может вспылить... Влад придерживал жертву за локоть, и дышал на нее перегаром, и придвигался ближе, и, хищно улыбаясь, шептал почти что ласковые угрозы...
      Обычно риччи откупался от боя: тут же на месте, тыкая в свой комми тонким дрожащим пальчиком, он переводил деньги на указанный счет и тихо исчезал. Пока никто не решался заявить о вымогательстве в службу порядка – очень уж ловко выстраивал свою речь Влад; так ловко, что придраться не к чему было: выходило, будто заезжий богатей сам по доброй воле решил осчастливить оказавшегося на мели боксера. Тот даже сперва отказывался от денег, говорил, что выйти на ринг будет честней и правильней, стеснял даже, вроде бы. Но потом, все же, с огромной неохотой соглашался на уговоры...
      Как на работу ходил Влад в “Галагу”, в “Золотой купол” и в “Серый Кардинал”. Порой ему везло, и он за день успевал получить сбор с нескольких клиентов – тогда Влад был доволен и угощал всё заведение выпивкой. Но вот последняя неделя выдалась крайне для него неудачной – за шесть дней не случилось ни одного клиента.
      Потому Влад аж приподнялся со скрипучего стула, когда в дверях “Серого Кардинала” показался прилично одетый человек. Влад разбирался в вещах, плащ “Кортен” он опознал сразу – и возликовал.
      К нему в руки шла хорошая добыча.
      Богатенький незнакомец времени даром не терял. Обычно чужаки пару минут стояли на пороге, осматриваясь и принюхиваясь, только потом нерешительно перемещались к стойке. Этот же сразу зашагал к бармену. Сел на высокий табурет, скинул с головы капюшон, спросил что-то...
      Влад направился к риччи, прикидывая в уме, какую сумму взять за отказ от поединка.
      - Привет, красавчик, - хрипло сказал он, положив руку на плечо богатея. Тот повернулся, поздоровался.
      Что-то нехорошее угадывалось на его лице, виделось в его глазах – нечто такое, что сразу насторожило Влада, сразу ему не понравилось.
      - Ищешь развлечений? Могу предложить одно. Такого больше нигде не найдешь.
      - Что? Нет, я не развлекаться...
      - Ладно, ладно, ты не стесняйся. - Влад рыгнул, придвинулся к жертве, ухватил ее за локоть, сжал крепко, привычно оскалился. - Ты крепкий парень, как я вижу. Настоящий мужик. Здесь таких нет. Ты просто обязан...
      - Вы мне мешаете. - Риччи отвернулся.
      - Эй ты, слушай меня! - Влад зарычал, дёрнул наглого богатея за руку. Так дёрнул, что тот развернулся на своем табурете. Плащ его распахнулся, и Влад увидел, что незнакомец свободной рукой держит огромный нож.
      Прячет его под плащом.
      Влад сглотнул обильную слюну и выпустил локоть гостя. Пробормотал:
      - Извините. Не хотел вам мешать.
      Он попятился. Развернулся. Ускоряя шаг, направился было к двери.
      И тут его остановил голос:
      - Погодите, не убегайте.
      - Что? - Влад, похолодев, медленно повернулся.
      Он никогда не занимался боксом. Он и кличку себе придумал сам, и образ, и манеру разговора. Он был захудалым актёришкой. Вся его брутальность была напускной, наигранной. Он и жил-то здесь прежде всего потому, что только тут, среди тихих опустившихся неудачников, ощущал свое превосходство.
      - Я ищу Ларса. Не знаете, где можно его найти? - спросил запахивающийся в плащ человек.
      - Нет. Не знаю, - поспешно ответил Влад и почти бегом покинул “Серый Кардинал”.
      
      * * *
      
      Яр недоуменно посмотрел вслед убегающему человеку. И вновь повернулся к бармену.
      - Нет, фамилии я не знаю. Только имя – Ларс.
      Бармен, сутулый морщинистый старик, которому самое место было в доме отцветания, недовольно дернул плечом и промолчал.
      - Может быть, вы подскажете кого-то, кто мог бы мне помочь? - спросил Яр.
      - Я здесь не для того, чтобы справки давать, - буркнул старик и ушел за серую замызганную шторку.
      - Ладно, - сказал Яр, слезая с табурета. - Поищу сам...
      “Серый Кардинал” особой чистотой не отличался. Под низким потолком большого зала, беспорядочно заставленного игровыми автоматами, разномастными столами, спортивными тренажерами, колыхалась дымная пелена. Курильщики кальянов восседали в дальнем, отгороженном колоннами углу. На потолке там чернели забранные пыльными решетками жерла вытяжек – но компрессоры то ли были выключены, то ли просто находились в нерабочем состоянии. На крохотном танцполе, разукрашенном пятнами света, под невнятную гулкую музыку топтались три парочки: одна лесби, другая гомо, третья, вроде бы, норми. Их изображения множились на тусклом экране – издалека казалось, что танцующих не шестеро, а гораздо больше.
      - Я ищу Ларса, - обратился Яр к одному из возможных норми. - Не знаете, где он?
      Тот помотал головой, показал на уши. Они были залеплены вспененным пластиком – этот человек ничего не слышал, он танцевал под свою музыку.
      - Вы не знаете Ларса?! - прокричал Яр его наголо бритой напарнице. Та улыбнулась, развела руками.
      Шумная пьяная компания на вид приличных людей, сгрудившись возле круглого стола, азартно следила за стальным шариком, скачущим по цветным секторам крутящегося диска. Два высохших старика подолгу трясли в стаканах кубики с точками на гранях, а потом роняли их перед собой на зеленую ткань квадратного стола. Обрюзгший, небрежно одетый мужчина самозабвенно метал тяжелые острые дротики в исколотую осыпающуюся мишень.
      - Где я могу найти Ларса? - спросил у него Яр. И не дождался ответа.
      Он обошел весь зал, обратился едва ли не к каждому, кто здесь был. Но не узнал ровным счетом ничего. Разочарованный он вернулся к стойке, забрался на высокий табурет и, демонстративно игнорируя возвратившегося бармена, заказал у проехавшего мимо сибера бокал светлого пива.
      - Мне показалось, что вы ищете Ларса. - Какой-то человек зашел со спины, сел рядом. Яр с готовностью к нему повернулся, всмотрелся в лицо, пытаясь вспомнить, видел ли он здесь этого человека, подходил ли уже к нему со своим вопросом.
      Кажется, нет, не подходил.
      Очень приметное было лицо. Такое, увидев раз, больше не забудешь. Неровное, словно комковатое, обвисшее, неестественно бледное, невыразительное; глаза - будто щелочки; узкий тонкий рот - как прорезь.
      - Да, я хочу встретиться с Ларсом, - признал Яр. - Вы знаете, как его найти?
      - Возможно, - сказало обвисшее лицо. - А какое у вас к нему дело?
      - Э-э... - Яр замешкался. - Я бы хотел обсудить это лично с ним.
      - Ну, допустим, он сейчас здесь. Перед вами. Что вы ему скажете?
      - Вы?.. Он?.. Я?..
      Обвисшее лицо попыталось улыбнуться, и Яр окончательно потерялся, отвел глаза.
      - Ну, хорошо, - снисходительно сказал незнакомец, - зайдем с другой стороны. Откуда вы узнали о Ларсе?
      На этот вопрос ответить было несложно.
      - От Гната, - сказал Яр и посмотрел незнакомцу в лицо, ожидая реакции.
      Обвисшее лицо осталось невозмутимым.
      - От Гната Зрячего, - уточнил Яр на всякий случай.
      - Понятно... - проговорил незнакомец, выдержав небольшую паузу. - И где же он сам?
      - Умер.
      Они долго молчали. Скрипучий колесный сибер с намалеванным на корпусе фартуком привез заказанное пиво, поставил запотевший бокал перед Яром и укатил.
      - Пойдем за свободный столик, - предложил незнакомец, переходя “на ты”. Он многозначительно глянул в сторону пожилого бармена, коснулся указательным пальцем мочки своего уха и добавил:
      - Поговорим наедине.
      - Вы - Ларс? - шепотом спросил Яр.
      - Я тот, кого ты искал, - ответил странный собеседник и сделал круглые глаза.
      
      * * *
      
      - С Гнатом я познакомиться не успел. Разговаривал с ним дважды, и то как-то быстро, невнятно, скомкано. Я даже не выяснил, как он на меня вышел. Он уникальный человек. Увидевшие хурбов обычно не живут дольше недели. А Гнат, пожалуй, установил рекорд, если не врет конечно... Не представляю, как ему это удалось.
      - А вы? Вы ведь тоже их видите?
      - Нет. Не вижу, и не желаю видеть. Я просто знаю, что они существуют. И стараюсь не слишком распространяться на эту тему. Так что – тсс! - Ларс приложил палец к губам.
      Яр быстро осмотрелся. Спросил неуверенно:
      - Они могут нас подслушивать?
      - Они? Вряд ли. Хурбы редко здесь появляются. Они не выносят помойной вони. Впрочем, если они узнают, что ты тут прячешься, то и помойная вонь их не остановит.
      - Они убьют меня?
      - А ты разве еще не понял?
      - Но почему? И кто они такие?
      - Откуда мне знать? Я стараюсь не лезть слишком глубоко. Ни к чему мне это. Знание умножает скорбь – так, кажется, кем-то сказано. Совершенно правильно сказано...
      Они сидели в дальнем углу зала, в небольшой затемненной нише, куда едва влезли квадратный столик и пара пластиковых кресел. Перед Ларсом стояла огромная тарелка, на ней одной поместилось сразу несколько местных блюд: разноцветные шлепки неприятной консистенции. Яру даже смотреть на эту кулинарную мазню было противно. Ларс же поглощал ее с видимым удовольствием. Было шумно. Игровые автоматы – громоздкие железные ящики – пищали на разные лады. Стучали кегли, сбитые тяжелыми шарами. Ни на секунду не смолкающая музыка заставляла собеседников при разговоре наклоняться друг к другу. И тогда Яр чувствовал дурной запах изо рта Ларса.
      - Вы можете мне помочь?
      - Это смотря чего ты от меня хочешь.
      - Я хочу жить. Что я должен сделать? Может, притвориться, что не замечаю их?
      - Это надо было делать раньше. Впрочем, тебе не удалось бы долго их обманывать.
      - Тогда как мне спастись? Бежать? В другой город? Сменить внешность?
      - Переезд в другой город ничего не изменит, хурбы всюду. И я на твоем месте держался бы подальше от кабин портов. А вот сменить внешность было бы полезно. Но для этого надо идти в клинику. А я советовал бы тебе держаться подальше от клиник.
      Яру начало казаться, что Ларс над ним издевается. И он вспылил:
      - Так ради чего я сюда приперся?!
      - Откуда мне знать? Но я знаю, зачем со мной хотел встретиться Гнат.
      - И зачем же?
      Ларс отодвинул пустую тарелку, откинулся на низкую спинку кресла, вытянул ноги, скрестил руки на груди. Долго разглядывал собеседника, потом спросил:
      - У тебя много денег?
      - Нет, - Яр дернул плечом.
      - Жаль, - поскучнев, сказал Ларс. - Последнее время мне здорово не везет. Я даже подумываю, а не бросить ли мне свое занятие.
      - Какое занятие?! - завопил Яр. - О чем вы?!
      - Не шуми, - поморщившись, фыркнул Ларс. – Я не очень доверяю местному хозяину… А занятие моё самое обычное. Я вывожу таких как ты в безопасное место. Это единственное, что я умею хорошо делать, и что доставляет мне некоторое удовольствие. Я – проводник.
      - Так значит, выход всё же есть?!
      - Конечно. Выход всегда есть, только...
      - Я свяжусь с женами, они вам заплатят сколько надо!
      - Ни в коем случае! Не нужно никого ввязывать в наше дело.
      - У меня есть квартира, я открою вам доступ…
      - Это лишнее.
      - Но как же тогда?.. Чего вы хотите?..
      - Ты не дослушал меня... Дело вовсе не в деньгах. Я хотел сказать, что выход есть, но готов ли ты пойти туда?
      - А разве у меня есть выбор?
      - Выбор тоже есть всегда, - Ларс криво усмехнулся, закатил глаза, склонил голову набок, вывалил изо рта слюнявый синюшный язык.
      - Умереть? - содрогнулся Яр. - Это разве выбор?
      - Иногда легче умереть, чем... - Ларс замолчал, испытующе вглядываясь в лицо Яра.
      - Чем что? - не выдержал тот.
      - Я занимаюсь тем, - медленно проговорил Ларс, - что вывожу людей из города.
      - Но вы же сказали, что хурбы есть и в других городах.
      - Ты не понял. - Ларс помотал головой. - Слушай внимательно: я вывожу людей из города. Совсем из города. За его пределы. Наружу.
      - Но... - Яр потянулся к бокалу, на дне которого еще оставалось пиво, да так и застыл с вытянутой рукой и открытым ртом.
      - Вижу, ты начал понимать, - сказал Ларс и, ничуть не смущаясь, подвинул бокал Яра к себе.
      - Но...
      - Именно, - кивнул Ларс и допил чужое пиво.
      Яр опустил руку. Проговорил неуверенно:
      - Но там же ничего нет.
      - Там есть много чего, - возразил Ларс. - Так что, ты пойдешь туда со мной, или решишь остаться здесь с хурбами?
      - Это выбор? - слабым голосом спросил Яр.
      - Это выбор, - кивнул Ларс. - Решай прямо сейчас.
      - Я... Но как же... Я...
      - Сколько у тебя при себе денег?
      - Не знаю... Около трех сотен поинтов... Кажется... В мобильном кошельке… Дома могу достать больше…
      - Больше не надо. Всё до последнего поинта переведешь мне. Нам еще надо будет купить городской еды. Остальное необходимое у меня есть. - Ларс поднялся. - Ну, чего ты тут расселся?! Давай, давай, поднимайся! У нас не так много времени, как тебе сейчас думается. Эти твари не успокоятся, пока тебя не прикончат. Так что, если хочешь жить – иди за мной.
      - Ладно, - пробормотал Яр. И стал неуклюже и суетливо выбираться из-за стола.

      Читать дальше?..