Михаил КЛИКИН

      Должно быть, вам интересно, как мы спаслись. А мы спаслись, это понятно – иначе я не рассказывал бы эту историю...
      Помните “логан”? Тот, что въехал в двери недавно открытого магазина “Еда”? Он заглох, расколотив стекла и погнув алюминиевые рамы, но он не застрял. У него отвалился бампер, помялся капот, повредилась подвеска, и потек радиатор. Но он был еще на ходу. И его можно было завести – ключ зажигания остался в замке.
      Так вот: когда бородатый амбал разнес нам лобовое стекло, этот самый “логан” врезался в толпу зомби. В тесном дворе водителю удалось разогнать машину до восьмидесяти километров в час – и этого оказалось достаточно, чтобы зомби разлетелись как кегли. Не все, конечно. “Логан” атаковал край толпы, выбив лишь нескольких чудищ. Проскочив дальше, он притормозил и быстро развернулся. Стрекоча работающим на повышенных оборотах мотором, опять набрал скорость и вновь помятым своим носом стесал край толпы – два чудища улетели метров на десять вперед, двое перекатились через машину, один угодил под колеса.
      В шестой заход “логан” пронесся в считанных сантиметрах от нашего “мегана”, буквально оторвав от него амбала в “косухе” – волосатая рука повисла на двери; мне бросилась в глаза четкая, будто принтером напечатанная татуировка на оголившемся предплечье: “Я умер? Возьмите мои органы.”
      “Логан” притормозил метрах в пятидесяти от нас, развернулся, встал. Из машины, распахнув дверь, высунулся мужчина и заорал:
      - Сюда, гниды! Сюда!
      Я моментально узнал кричащего, и почему-то решил, что он зовет нас, – в принципе, у него были причины так нас называть. И только увидев, как уцелевшие зомби поворачиваются в его сторону, сообразил, что к ним-то он и обращается.
      - Минтай! – вылезший из-под руля Димка не поверил своим глазам. - Чёртов Юрьич! Откуда?! Как?!
      Да, столь кстати подоспевшим “логаном” управлял наш занудный начальник –Михаил Юрьевич Канарин, офицер запаса, майор. Рядом с ним сидела его девушка Катя – совсем недавно и так давно бывшая моей девушкой.
      - Шевелитесь, шевелитесь, уроды! – Минтай продолжал выманивать зомби на себя, не забывая поглядывать по сторонам. Мы уже разгадали его нехитрый план и готовились покинуть машину, понимая, что сделать это нужно будет за считанные мгновения.
      Мы немного ошиблись – план Минтая оказался чуточку хитрей, чем нам думалось.
      Сорвавшийся с места “логан” последовательно сбил трёх ковыляющих к нему зомби и плотно притерся к боку нашего “мегана”. Нам не пришлось открывать двери, чтобы перебраться из одного автомобиля в другой. Из салона в салон мы переползли через вставшие рядом окна. Опомнившиеся зомби так и рвались к нам, грызли железо, пытались втиснуться в узкую щель меж бортов автомобилей – но всё тщетно, дотянуться до нас они не могли. Димка даже успел забросать в “логан” кое-что из своего имущества, собранного в бельевой корзине. Сам он покинул салон лишь когда подоспевшие чудища со всех сторон полезли в разбитые окна, ворочая корявыми руками, щелкая сопливыми челюстями. Димка нырнул в окошко головой вперед, мы ухватили его за руки, за шиворот, за волосы и быстро затащили к себе – какой-то шустрый щуплый зомби всё же успел цапнуть подошву Димкиного ботинка, оставив на каблуке глубокую отметину.
      Минтай тут же дал газу, и “логан”, громыхая побитой подвеской, заскакал, запрыгал по неровностям дороги.
      - Не туда! – завопили мы с Димкой одновременно, угадав намерения Минтая и вовремя вспомнив, что проспект плотно забит автомобилями. - К гаражам давай! В объезд! На заднюю дорогу!
      Взвизгнули тормоза – нас бросило вперед. “Логан” встал в сорока метрах от осажденного чудовищами “мегана”: я видел, как проникшие в салон зомби терзают обивку сидений, хранящую, должно быть, наши тепло и запах; видел, как ворочается на земле, пробуя подняться, однорукий бородатый амбал в кожаных штанах и ботинках “берцах”; видел, как обгоревшая старуха с вплавившимися в лицо очками тащит из грязи истерзанное тело самогонщика Сереги, отмахиваясь от таких же наседающих уродов. Я видел, как из окон дома напротив вываливаются зомби, как они встают и бредут в нашу сторону...
      Минтай повернулся к нам. Каждому в глаза посмотрел. Сказал веско, чеканно:
      - Я вас спас. Я за рулем. Я всё решаю. Я главный теперь.
      Справа поднялся с земли зомби, шлепнул грязной ладонью по тонированому стеклу, захрипел, ноздри широко раздувая, острый серый язык из пасти вывалив.
      - О’кей, начальник, - прошептал Димка, косясь на вставшее у окна страшилище. - Будь по-твоему. Только скорей увези нас отсюда.
      Минтай внимательно на него посмотрел, словно пытался понять, не издевается ли сейчас Димка. Кивнул, ухмыльнулся довольно. Сказал:
      - Показывай дорогу.
      - А куда мы едем? - все так же шёпотом поинтересовался Димка.
      - Ко мне домой, - ответил Минтай.

            * * *

      Мы никогда не были у начальника дома. Знали только, что живет он в местечке Ухарово, где покосившиеся избы соседствовали с новостроенными дворцами, особняками и коттеджами. Дом у Минтая был простой – мы видели его на фотографиях: небольшой двухэтажный каркасник с претензией на английский стиль. Минтай хвалился, что взял его за бесценок, потому что там, будто бы, кто-то нехорошо умер: то ли застрелился, то ли повесился. Минтая недобрая слава дома не пугала, он говорил, что весь мир – это одно большое кладбище, что здесь каждый клочок земли человеческой кровью полит, что в наших краях, куда ни ступи, окажешься на месте, где кто-нибудь когда-нибудь нехорошо помирал.
      Теперь, после всего пережитого, я часто вспоминаю эти его слова.

            * * *

      “Логан” сдох сразу, как мы свернули за угол дома – дернулся несколько раз, заглох и уже не заводился. Диагноз был ясен: остатки охлаждающей жидкости вытекли, двигатель перегрелся, поршневая развалилась. Примерно сотню метров машина прошла накатом – Минтай только подруливал, не трогая педаль тормоза. Остановился “логан” в неглубокой грязи среди бетонных гаражей, но сумел выбраться из нее на стартере, и даже прополз еще метров тридцать, прежде чем умер окончательно, напустив в салон вонючего дыма.
      Мы бросили автомобиль, испытывая странные чувства, – побитый, помятый “логан” представлялся живым существом, выручившим нас из беды и надорвавшимся при этом. Мы уходили, оглядываясь на него. Спешили, не зная, удалось ли нам оторваться от зомби, или же они продолжают преследование. Здесь, в гаражном массиве, похожем на лабиринт, спрятаться было негде: кругом только бетонные стены и ряды закрытых, запертых на висячие замки ворот.
      Но впереди на небольшой площадке рядом с эстакадой и в пятнадцати метрах от вагончика шиномонтажа стояла моя “десятка”. Я всегда парковал её здесь, когда приезжал к Димке в гости.
      - Девчонки, сядете назад. - Я издалека выключил сигнализацию, разблокировал двери. - Демон, ты тоже.
      - Почему? - возмутился Димка.
      - Ты худее.
      В салоне “десятки” было не так просторно, как в “логане”, хотя машины, вроде бы, не слишком отличались габаритами. Тем не менее, разместились мы без особых проблем. За руль, естественно, сел я, предварительно свалив принесенное барахло в багажник. И Димка тут же съехидничал, потянув Минтая за плечо пиджака:
      - А власть-то сменилась!
      Я завел машину, повернулся:
      - Как вы?
      - Будто в раю, - зажатый девушками Димка оскалил зубы.
      - Отправляемся за “маздой”, - сказал я, прикидывая в уме маршрут.
      - Всё идет по плану, дорогой друг, - подмигнул мне Димка.
      - Мы же, вроде бы, решили, - заволновался Минтай. - Едем ко мне домой!
      - Сперва оружие!
      - Но я думал...
      - Индюк тоже думал. Берем “мазду” и сразу рвем к “Тополю”, в охотничий магазин.
      - Нам прятаться надо, а не воевать!..
      Я подождал еще немного, давая двигателю возможность прогреться, а пассажирам проговориться. Объявил для всех:
      - Кто за рулем, то и решает, - и тронул машину с места.
      Уже через три минуты мы выехали из бетонного лабиринта на асфальт и покатили на северо-запад, огибая многоэтажки справа. Я ориентировался на издалека заметную водонапорную башню – она стояла на границе частного сектора, как раз там, где возле заправки “Люкс-Ойл” находилась охраняемая стоянка, принадлежащая армянину Эдику – я никогда его не видел, но Димка рассказывал про него много забавного.

            * * *

      Основательные ворота стоянки, сваренные из стальных труб, железных листов и проволочной сетки, были заперты. Я подергал тяжелую цепь, замкнутую двумя навесными замками, и, повернувшись к машине, развел руками – без ключей, кувалды или “болгарки” въезд было не открыть. В принципе, можно было попробовать дернуть цепь машиной, – но только, чур, не моей.
      - Ну чего? - спросил Димка, когда я вернулся за руль.
      - Тихо там, - ответил я. - Охранник то ли сбежал, то ли спит, то ли... Ну, понимаешь.
      - Сбежать не должен, - неуверенно сказал Димка. - Эдик их тут в ежовых рукавицах держит. Да и спать ему не положено.
      - Поехали, наконец, ко мне, - опять заканючил Минтай. Мы сделали вид, что не слышим его.
      - Что делать, придумал? - спросил Димка.
      - Переберемся на ту сторону. Заведем твою “мазду”. Прицепим трос к замку и попробуем его сорвать.
      - Получится?
      - Не знаю. Замки здоровые. Нам бы грузовичок какой. И трос помощней.
      - У Эдика здесь “эксплорер” обычно стоит, вон за той фурой. А ключи хранятся в будке, у охраны. Можно попробовать им ворота дернуть. Или забор проломить.
      Я с сомнением оглядел бетонные плиты, выстроившиеся по периметру стоянки. С ними, пожалуй, только танк справился бы или грейдер какой-нибудь.
      - Сдалась вам эта “мазда”, - пробурчал Минтай. - Целый город брошенных машин, выбирай любую.
      - Вообще-то у меня там оборудования разного как раз в цену твоего ломучего “мегана”, - вскинулся Димка.
      - Он не ломучий. Его “кашкай” ударил, все же видели.
      - Ага, видели. Я кулаком сильнее бы стукнул, чем тот “кашкай”.
      - Хватит вам, - сказал я. - Ваши машины моей в подметки не годятся.
      Сидящая за мной Катя хихикнула, Димка фыркнул, Минтай пожал плечами и опять заныл, что мы только время зря теряем, что нечего тут делать, что надо, пока есть возможность, гнать к нему домой. Робеющая Оля тихонько спросила, не получится ли всё же как-нибудь проведать её родителей: хотя бы проехать рядом, посигналить, покричать, не выходя из автомобиля. Таня тоже попыталась что-то сказать, но всхлипнула, закрылась руками и заревела.
      Я очень сочувствовал девчонкам. Но выносить этот бедлам я уже не мог, и потому рявкнул:
      - Заткнитесь все!
      Удивительно: меня послушались. Наконец-то стало тихо, только Таня хлюпала носом. Я, наверное, минуты две сидел с закрытыми глазами, наслаждаясь покоем, крепко вцепившись в руль, стараясь ни о чем не думать – и никто не решился меня потревожить. Потом я включил первую передачу и подогнал машину вплотную к воротам, подпер их бампером.
      - На стоянку идем все вместе, - сказал я и, выдернув ключ из замка зажигания, распахнул дверь.
      Нет, я не следовал “правилам поведения в фильмах ужасов”, о которых упоминал Димка. Но стоянка, окруженная сплошным бетонным забором с тремя рядами колючей проволоки поверху, с помостом и будкой охраны, вознесенными на добрых четыре метра, с баграми и топорами на пожарном щите, с этими воротами на цепи – она выглядела как настоящая крепость. Вряд ли в округе имелось лучшее убежище. Надо было лишь удостовериться, что внутри периметра нет зомби.
      - Демон, прикрой меня, - сказал я и пошел доставать из багажника толстый промасленный ватник и кусок брезента. Я накинул их на верхнюю балку ворот, обмотанную колючей проволокой. И когда я уже перелезал с капота своей “десятки” на закрытую территорию, мне почудился звук: будто где-то скрипнуло что-то – то ли дверные петли несмазанные, то ли пружина ржавая. Не слишком этим обеспокоившись, я спрыгнул на землю. И вдруг осознал, что забраться назад будет не так просто.
      Сразу стало жутковато. А тут еще я краем глаза уловил неясное движение на высоком помосте. Резко повернувшись, я увидал сутулую фигуру, вставшую за пирамидами покрышек. И мне четко представилось, что сейчас произойдет, – я будто короткое кино просмотрел: этот зомби, роняя покрышки, подходит к краю помоста, переваливается через низкие перильца и падает вниз; я долго срываю топор с пожарного стенда, потом бегу к поднимающемуся чудищу и понимаю, что ничего не успею и не смогу сделать; а из вагончика охраны выбираются другие зомби, и они, так же раскидывая покрышки, подступают к краю и валятся вниз; припаркованные автомобили начинают раскачиваться, их стекла лопаются, крошатся, и новые обращенные ползут через окна наружу – ко мне; а я тут уже один, потому что товарищи мои бегут прочь, и правильно делают...
      - Вон япошка моя, - соскочив ко мне, ласково сказал Димка и брелком показал на черную “мазду” в агрессивном обвесе, стоящую за крохотной “микрой”.
      Минтай, закусив губу, помогал перелезть через ворота Кате и свирепо на меня поглядывал. Оля и Таня жались к “десятке”, ждали своей очереди – чувствовалось, что им неуютно оставаться вдвоем на открытом месте. И никто не замечал зловещую фигуру на помосте.
      Я, что-то крикнув товарищам, бросился к пожарному щиту, схватился за топор. Предвидения мои начали оправдываться: длинное топорище оказалось намертво примотано проволокой к выкрашенным в красное доскам; я вцепился в багор – та же история!
      Я выругался, пугаясь до помрачения.
      Димка, как ни в чем ни бывало, шел к своей машине. Катя обкусывала сломанный ноготь. Минтай, дрыгая ногами, висел на воротах. Таня лезла на капот “десятки”.
      - Оставь инвентарь! - услышал я окрик.
      Багор начал поддаваться. Я тянул его, и дергал, и крутил. Ругал себя, что полез на стоянку безоружным.
      - Оставь инвентарь, говорю!
      Я всё же выворотил багор, повернулся с ним, чувствуя, что время упущено. Увидел подобравшегося Димку с “осой” в руке и Минтая, поднимающего с земли камень, заметил, что Оля передает Тане через ворота туристический топорик, – наконец-то они обнаружили опасность!
      Но стоящий наверху зомби не спешил атаковать. Он подошел к самому краю помоста. Он тянулся к нам, но не падал. И теперь я мог разглядеть его лицо – вполне обычное, не страшное, можно сказать, человеческое.
      - Зачем ломаешь инвентарь?!
      Я увидел, что существо открывает рот, но не сразу понял, что оно разговаривает и обращается ко мне, – у меня смещение какое-то в мозгу произошло, я очевидные вещи связать не мог.
      - Не для тебя он тут повешен, - сипло сказал “зомби” и, багровея лицом, закашлялся долго и натужно, с хрипами, с клёкотом – так кашлял мой отец, умирающий от рака.

            * * *

      Охранника звали Карпом. Это рыбье имя хорошо мне запомнилось – любое другое я, наверное, давно бы забыл. Он и лицом был на карпа похож: круглые глаза навыкате, толстые губы, усики. Столько лет с той встречи прошло, а я так хорошо его помню, что готов портрет нарисовать...
      Мы сидели в тесном и теплом вагончике, пили обжигающий сладкий чай с печеньем и слушали неспешные речи Карпа. Наконец-то мы могли расслабиться. Здесь – на чужой территории, окруженной двухметровым забором, в избушке, поднятой на четырехметровую высоту, – мы чувствовали себя в безопасности. В крохотном прокуренном помещении нам было комфортней, чем в огромной Димкиной квартире – наверное, потому, что на переносной газовой плите уже во второй раз закипал чайник, а в спальном углу за перегородкой светилась питаемая автомобильным аккумулятором лампочка, и тихонько мурлыкал древний кассетный магнитофон “Романтика”, а под столом бродил и терся о наши ноги пушистый черный кот Мурзик. В металлическом шкафчике желтели стопки лапши быстрого приготовления, блестели банки тушенки и консервированных сосисок. На окне висела вобла, за оконной рамой остужалось пиво. В холодном тамбуре стояли канистры с водой, запасной газовый баллон и четыре заряженных аккумулятора. Имелись здесь даже небольшой телевизор и приставка “Денди” с дюжиной картриджей, среди которых были “танчики” и какая-то “Нация зомби” – это хозяйство вполне можно было подключить через китайский инвертор, валяющийся на полу.
      Я видел, с каким интересом осматривается здесь Димка, и догадывался, что он думает о том же, что и я: на этой стоянке можно задержаться.
      Карп, рассказывающий о том, как он охромел, почувствовал, кажется, что мы его почти не слушаем и замолчал, улыбаясь.
      - А вы не пробовали судиться с фабрикой? - участливо спросила Оля.
      Карп покачал головой:
      - Это теперь не важно... Вы скажите лучше, что там в городе. – Он рукавом вытер со лба испарину, слабо махнул рукой:
      - А впрочем нет, не надо... Не хочу знать... Посмотрите лучше, какую трость подарил мне Эдик. У меня же завтра день рождения, я разве не говорил вам? Юбилей!
      - Город словно вымер, - сказал Димка. - Некоторые люди превратились в чудовищ. Вам известно, что произошло?
      - Некоторые? - Карп опять заулыбался. - Люди всегда были чудовищами... Нет, нет, не хочу об этом. – Он замахал руками. - Лучше давайте я поделюсь секретом засолки огурчиков. Хитрость в том, чтобы добавить горчицу и...
      - Они нападали на нас, - резко сказал Димка. - Мы едва не погибли. Что вам обо всем этом известно?
      Карп опять замолчал. Отвернулся, в окно глядя, хмурясь, губы рукавом вытирая. Буркнул:
      - Я знаю то же, что и вы... То, что говорили по телевизору.
      - Мы не смотрели телевизор последние несколько дней, - сказал я. - Мы не понимаем, что происходит. Расскажите нам... Пожалуйста...
      Карп не отвечал очень долго. А мы смотрели на него и ждали, понимая, что кроме этого человека, возможно, никто никогда ничего нам не объяснит, не подскажет. Нам нужна была информация – больше, чем любое оружие.
      - То, что говорили по телевизору, – это всё неправда, всё ложь, - наконец сказал Карп и покосился на нас, будто какой-то реакции ожидая.
      Мы не шевелились, молчали.
      - Это демоны... - уверенней сказал Карп и вновь оглядел нас – не смеемся ли мы над ним, не перемигиваемся ли, не крутим ли пальцами у висков. - Демоны пришли за нами, и овладели теми, кто был слаб душой и грешен. Теперь легионы пожрут одиноких праведников. И не будет никакой обещаной великой битвы. Потому что битва давно уже была: мы её проиграли, и не заметили этого.
      Карп перекрестился дрожащей рукой – но сделал это неправильно: сперва левое плечо тронул щепотью, потом правое; вряд ли он был католик.
      - По-твоему выходит, что те, кто не обратился – праведники? - тихо сказал Димка. - То есть, мы здесь – безгрешные, что ли? - Он хмыкнул.
      - Нет, нет, нет! - хмурясь, замотал головой Карп. - Среди нас нет праведных. Мы праведных будем есть, грызть их будем, потрошить и выть по-звериному. Мы - Легион. Мы - проклятые.
      Сидящий на скрипучей койке Димка заёрзал, будто ему мешало что-то; чуть приподнявшись, он поправил одежду. Все посмотрели в его сторону, но один я догадался, в чем дело, – Димка открыл кобуру “осы”.
      - Я понял, - сказал он, нехорошо усмехаясь. - Сейчас ты оскалишься и прыгнешь на потолок.
      - Вы не верите, - пожал плечами Карп, отворачиваясь. - Я надеялся, что вы поймете или хотя бы задумаетесь. Но ваша икона – телевизор. Только она больше не работает. Всё кончилось. И уже всё не важно.
      - Так что говорили по телевизору? - спросил я. - Это вирус? Эпидемия, да?
      - Мне нужно идти, - сказал Карп, поднимаясь. - Я должен... Я чувствую это...
      - Что именно? - насторожился Димка. - Куда идти?
      - Обойти надо... Посмотреть... - Карп медленно продвигался к двери, опираясь на трость. - Проверить всё... Тут же чужие машины. А я за них отвечаю. Мне перед Эдиком неудобно будет, если что-то случится.
      - А что, Эдик придет? - спросил Димка.
      Карп остановился перед дверью тамбура, убавил огонь под стоящим на комфорке кирпичом. Медленно повернулся к нам, покачал головой.
      - Нет. Не придет.
      Он перешагнул порог – черный кот тут же метнулся вслед за хозяином.
      - Он уже приходил, - тихо сказал Карп и прикрыл за собой дверь.

            * * *

      Пока странный сторож, напоминающий рыбу, хромал по своим владениям, мы наконец-то смогли выяснить, какое счастливое стечение обстоятельств переместило Минтая и Катю из осажденной чудовищами кухни в стоящий восемью этажами ниже “логан”. Как я и предполагал, причиной стали зомби – они всё же сумели разломать забаррикадированную дверь, и влюбленной парочке пришлось спешно покидать кухню. Лезть по веревке они не решились, помня мои на ней корчи. К тому же окно внизу находилось ближе, чем окно в стороне, так что Минтай с Катей решили спускаться по той штуковине, которую я самонадеянно именовал лестницей. С её помощью они ухитрились сползти до шестого этажа, но двигаться этим способом дальше Катя уже не могла. Вполне возможно, что они так и остались бы в чужой незнакомой квартире, и беспомощно следили бы с высоты, как почуявшие кровь зомби по кускам выдирают нас из “мегана” через разбитые окна. Но на кухне, оформленной в стиле хай-тек, обнаружились хозяева: три кокона прилепились к обеденному столу с никелированной фруктовницей, похожей на спутниковую антенну.
      И тогда Минтай решил рискнуть. Сперва он оценил обстановку внизу на улице. Затем выглянул из квартиры на лестницу, убедился, что зомби из подъезда ушли, и сбежал на четыре этажа вниз, оставив Катю сторожить дверь. Вернувшись, он вооружился тяжелой вешалкой. И, велев Кате не отставать, понесся вниз, рассчитывая, что все обращенные заняты сейчас нами.
      Он ошибся, но не сильно: один тщедушный зомби все же попался им на пути. Минтай сбил его ударом вешалки, прижал к ступенькам, давая Кате возможость проскользнуть. Выход был совсем уже рядом. Минтай, чувствуя, что зомби вот-вот вывернется, бросил вешалку, перевалился через перила и, догоняя Катю, выскочил из темного подъезда на улицу. Им некогда было размышлять, куда бежать, где прятаться. Да и выбора особого у них не было. Они, не сговариваясь, бросились в сторону, где, как им казалось, не было зомби – прочь от осажденного “мегана” и от чудовищ, раздирающих труп несчастного Сереги. Минтай честно признавался, что в тот момент он и не помышлял спасать нас. Он о своей-то шкуре не знал как позаботиться: залезть в чью-нибудь квартирку на первом этаже? – но там могут быть зомби; попытаться завести какую-то из припаркованных машин? – но если сработает сигнализация, их тут же обнаружат; со всех ног мчаться дальше? – а что там за углом, за поворотом, за домом?..
      Они словно под обстрелом бежали – петляли, пригибались, прячась за автомобилями, за кустами и столбами, за детской горкой и мусорными баками. “Логан” был для них очередным укрытием. И совершенно случайно Минтай заметил, что двери помятой машины не заперты, а в замке зажигания торчит ключ.
      Он нырнул за руль и не поверил случившемуся чуду, когда автомобиль завелся.
      Теперь Минтай мог ехать домой – а ему действительно туда было очень нужно.
      Сдав назад и соскочив с крыльца, “логан” легко развернулся. Из разбитой витрины на шум мотора вывалился изрезанный стеклами зомби. Он упал на четвереньки, и, двигаясь совершенно жутким образом – каким-то паучьими прыжками – бросился машине наперерез.
      “Логан” раздавил его.
      И вот тогда Минтай понял, что теперь он может кое-что для нас сделать...

            * * *

      - Черт возьми, Юрьич! - воскликнул Димка, поймав руку Минтая и сильно её встряхивая. - Вот не ожидал от тебя, честное слово. Мужик! Мужик!
      Я молчал, стоя возле окна, наблюдая, как хромой Карп, опираясь на клюку, обходит машины. Их было немного – большая часть парковочных мест пустовала. Из этого можно было сделать вывод, что катастрофа случилась днем. Или ближе к вечеру, в час пик – потому проспект и забит вставшими автомобилями.
      А может люди просто бежали из города?..
      - Мне домой надо, - опять завел свою песню приободрившийся Минтай. - Если не хотите со мной, дайте мне машину, и я один уеду. То есть, мы уедем. Я и Катя.
      - Мы тоже не хотим здесь оставаться, - неожиданно сказала Оля, утонувшая в низком, продавленном почти до пола кресле. - Этот охранник... Он какой-то ненормальный. И страшный.
      - Вот, слышите! - обрадовался Минтай. - Мы в большинстве.
      - При нашествии зомби всякая демократия отменяется, - сказал Димка; опять шутил, наверное.
      Карп скрылся за фурой. Я отвернулся от окна, посмотрел на своих товарищей – они вдруг стали мне неприятны: я в каждом из них словно бы демонов разглядел; тех демонов, про которых говорил охранник.
      - Разделяться нам сейчас нельзя, - тихо сказал я. - Покидать это место сейчас, наверное, тоже будет неблагоразумно: в городе опасно, а здесь надежный забор по периметру, несколько путей к отступлению, запас воды и еды, свет, огонь, инструменты и машины. С высоты просматривается почти весь пустырь, граница города и частный сектор – любую опасность мы обнаружим издалека, особенно если выставим пост на крыше. Есть вероятность, что за своими автомобилями сюда наведаются нормальные люди – такие, как мы. - Я начал загибать пальцы. - Может быть, кто-то заедет на заправку. А Карп... Да, он немного странный, но о происходящем ему известно больше нашего. И он любит поговорить, так что рано или поздно он всё выболтает.
      Меня внимательно слушали. Никто не перебивал, не пытался спорить, и даже Димка казался вполне серьезным.
      - Я предлагаю задержаться здесь. Хотя бы на один день. Нам необходимо отдохнуть и подготовиться. А завтра утром на двух или трех автомобилях мы отправимся в город: попытаемся найти оружие, навестим, если будет такая возможность, наших близких, разведаем обстановку. И часа за три до сумерек вернемся сюда – потому что здесь пока тихо. Потому что здесь забор и сторож, машины, огонь и свет... Или вы считаете, что есть место лучше этого?
      Я пожал плечами и умолк, не зная, что еще сказать.
      Димка ухмыльнулся. Я понял, что сейчас он опять что-нибудь сморозит, и отвернулся, не желая слушать его глупости и насмешки.
      - Выбираем нового лидера! - прокричал Димка, беззвучно хлопая в ладоши. - Кого устраивает программа? Голосуем за Брюса! Борис – наш кандидат! Выбирай сердцем! Голосуй или проиграешь!
      Он поднял руку, пальцами в низкий потолок уперевшись:
      - Ну, кто со мной?
      Оля, сдержанно улыбалась, качнула ладошкой:
      - Я – “за”.
      Её тут же поддержала Таня. А потом и Катя подняла руку – вот это оказалось для меня сюрпризом. Один Минтай сидел, насупившись, на кровати – серьезный солидный мужчина в окружении заигравшихся недоумков.
      Тихо и незаметно вернулся Карп: открыл дверь и остановился в темном тамбуре, удивленно нас разглядывая, – он будто забыл о нашем существовании, пока обходил свои владения. Большой черный кот прошмыгнул у него под ногами, отряхнул лапы на круглом половичке, вскочил на койку и, громко замурлыкав, свернулся у Кати на коленях. Она бездумно погладила его.
      - Вы кто? - хрипло спросил Карп. Он подался вперед, и я увидел, как его лицо страшным образом изменяется – тянется, будто маска из сырого теста. У меня дыхание перехватило – только поэтому я не закричал. А потом Карп шагнул в комнатушку, и стало ясно, что с лицом у него всё в порядке, что это просто падающий из окошка свет лег на него полосой, а то, что я принял за отъехавшую челюсть, на самом деле петля серого шарфа.
      - Мы за машиной своей пришли, - сказал Димка. - Помните? А еще мы Эдика встретили, и он просил нас его “эксплорер” забрать. Сказал, что ключи на стенде.
      - Эдик? - Карп непонимающе смотрел на Димку, хмурился. - Забрать?
      Утыканный гвоздиками фанерный стенд стоял на полу возле крутящегося кресла охранника. Ключей здесь было немного. А самая увесистая связка висела на крючке, рядом с которым была наклеена вырезанная из пенопласта литера “Э”. Нетрудно было догадаться, что она обозначает. Но ключей от “эксплорера” в этой связке могло и не быть – Димка блефовал.
      - Эдику не нужна машина, - равнодушно сказал Карп, стягивая с головы мятую кепку, бросая её на кровать. - Он уже с ней.
      С охранником явно что-то было не так. Речь его стала невнятной, голос изменился, осип. Карп заметно дрожал, стирал с горящего лица обильную испарину, хлюпал носом. Чувствовалось, что он неуверен в себе и растерян – он словно бы не мог решить, куда ему пойти, что сделать.
      - Налить вам чаю? - спросила Оля.
      - Чаю? - Карп не сразу отыскал взглядом девушку. - Да, наверное.
      Он прошел на свое место, задевая нас, оставляя на полу грязные следы. Хрипло выдохнув, упал в кресло и долго сидел, тупо уставившись в окно, ни на что не реагируя. Только когда Оля поставила перед ним парящую кружку, он вздрогнул, повернул голову и слабо улыбнулся.
      - Спасибо.
      - Не за что. - Она легко коснулась его ладони и тут же одернула руку, воскликнула:
      - Да у вас жар!
      - Что? - Он опять на нее посмотрел. - Нет, ничего, мне уже лучше. Я посижу, отдохну немного. А вы делайте, что хотите.
      - Он весь горит, - тихо сказала Оля, повернувшись к нам. - Может, ему каких-нибудь таблеток дать? В машинах же есть аптечки...
      Странно, что мы тогда не придали особого значения болезни охранника, не заподозрили неладное. Возможно, мы просто очень устали и нам не хотелось думать о плохом.
      Впрочем, в тот день мы еще не знали, как начинается обращение.

            * * *

      Погода испортилась неожиданно: налетевший холодный ветер нагнал низких туч, из них посыпалась колючая морось. Мы надеялись, что ненастье долго не продлится, но уже темнеть начинало, а водяная крупа вперемешку с льдинками всё хлестала крышу и стены нашего убежища, намерзала на окнах. Димка дважды бегал к своей машине, доставал кое-что из салона и багажника. Возвращался насквозь мокрый, продрогший, злой как чёрт.
      Димка вооружался: готовил какие-то адские смеси, растворял в ацетоне куски выдернутого из стен пенопласта, грел на огне вонючую солярку, калил проволоку, скоблил ржавчину, обтачивал напильником раму сломанной раскладушки, собирая алюминиевый порошок. Он всё ждал, когда дождь уймется, чтобы начать сливать топливо из припаркованных машин. Он даже инструмент для этого дела успел приготовить – стальную заостренную трубку, похожую на гигантскую медицинскую иглу, и двухметровый шланг.
      Димка был самым занятым в нашей компании.
      Но и остальные не бездельничали. Минтай возился с маленьким приемником, пытался перестроить его на прием коротковолновых сигналов, растягивал под потолком антенну. Катя собирала дождевую воду для стирки – в груде тряпья под кроватью она нашла пару мятых футболок и чей-то комбинезон; он пришелся ей почти впору, так что она, скрепя сердце, решилась поменять вечернее платье с декольте на мужские штаны с подтяжками. Оля с Таней готовили суп из лапши, тушенки и бульонных кубиков, старались ненавязчиво поухаживать за Карпом. Охраннику, кажется, становилось хуже, – он беспрерывно чихал и кашлял, утирался шарфом, обильно – так, что одежда промокала – потел. Но стоило заговорить с ним про лечение, про лекарства – и он тут же выходил из себя: хрипло ругался, грозился, что уйдет, если его не оставят в покое. Карп так и сидел в своем кресле, отказываясь перебраться на кровать. Порой он бредил – нёс какую-то чушь про конец света, про вселившихся в людей демонов, про искупление и грехи. А мы невольно прислушивались к его словам. И чем темней становилось на улице, тем сильней они нас пугали.
      - Может и правда Господь Бог наконец-то решил с нами всеми вот так разобраться, - разливая адскую смесь по бутылкам, размышлял Димка. - Такой сценарий всяко интересней потопа и расправы над Содомом и Гоморрой.
      Мы поужинали при свете двух автомобильных лампочек и стали укладываться спать. Оля с Таней уже устроились на койке за перегородкой и даже, кажется, успели задремать. Минтай и Катя исхитрились разложить в узком проходе разбитое кресло-кровать. А трезвеющий Димка ложиться не планировал. Он сказал, что способен отдыхать сидя, было бы только к чему привалиться – мне показалось, что он намеревается привалиться к Оле. Мешать ему я не собирался. Я стелил под столом на полу замасленные тряпки, фуфайки и содранный со стены коврик, – место для ночлега получалось вполне уютное, только ноги невозможно было вытянуть. И, в общем-то, это было не великое неудобство. Мы все в тот день так вымотались, что к вечеру на ходу засыпали. Мы и пост на крыше, поразмыслив, решили не выставлять. Всё равно в такую погоду проку от него было бы немного. Единственное, что мы сделали для своей безопасности – это оторвали и затащили на помост тяжеленную лестницу, сбитую из крашеных брусьев. Теперь забраться к нашей избушке на курногах могли разве что крылатые зомби. Ну или прыгучие.
      Засыпая, мы чувствовали себя полностью защищенными.
      Кажется, это был последний вечер, когда мы так себя чувствовали.

            * * *

      Мне ничего не снилось, но проснулся я с ощущением, будто кто-то сидит у меня на груди, не позволяя дышать. Чтобы стряхнуть живую страшную тяжесть, мне пришлось собрать все свои силы. И только когда моя онемевшая рука наконец-то шевельнулась, когда ко мне вернулся голос – только тогда я проснулся по-настоящему.
      В остывшей комнатке было душно и темно. Кто-то храпел – должно быть, Минтай. Скрипя пружинами койки, ворочались девчонки. Не было слышно ни дождя, ни ветра – только непонятное хлюпанье раздавалось будто бы совсем рядом.
      Я долго лежал, пытаясь понять, что это за звук. Вспомнил, что на столе надо мной лежит специально оставленная зажигалка. Приподнялся на локте, зашарил по столешнице – ну где же она?!
      Хлюпанье прекратилось, и меня осенило – это же плач! Я угадал и почувствовал, что человек, потревоженный моей возней, сдерживает сейчас рвущиеся рыдания, не желая, видимо, обнаружить свою слабость.
      Но кто это? Оля? Таня? Неужели Катя?
      - Эй, - тихонько позвал я. - Ты пореви. И станет легче.
      Несколько секунд было тихо, но я ощущал, каких непростых усилий стоит эта тишина человеку – он задыхался, его распирало изнутри. Наконец, плач прорвался, и я с удивлением понял, что плачет мужчина.
      Карп?!
      - Что случилось? - Я сел, выбравшись из-под стола, таращась в темноту и осторожно пробуя пространство перед собой руками. - Что с тобой?
      - Мерзко... - Это был не Карп, это был Димка. - До чего же мерзко...
      - Ты о чем, Демон? - Я испугался.
      - Мне выпить надо, Брюс. У тебя есть выпить? Нет? Плохо. Мерзко мне, тошно. Я стрелял когда, на меня же вся эта гадость брызгала. Я же не отмоюсь теперь. Хоть всю кожу соскребу – не отмоюсь. А Серегу помнишь? Он старый мой приятель был, сосед, родители наши знакомы были. А я его в окно скинул. Вместо того, чтобы похоронить. Его сожрали! Ты понимаешь? Я Серегу скормил этим тварям!
      - Ты всё правильно делал, - сказал я. - Если бы не ты, мы бы сейчас... как твой Серега.
      - Мерзко, Брюс. - Димка чуть ли не стонал. - Аж наизнанку выворачивает. Спать не могу, не спать не могу, ничего не могу. Водки бы сейчас. Нет у нас водки?
      - Нет.
      - А мне надо. Завтра найдем. Обязательно! Не могу я трезвый. Без куража – не могу. Ты сам-то осознал уже, что произошло? Понял, что – всё, кранты?
      - Понял.
      - Да нихрена ты не понял, Брюс. Понял бы, лежал бы как я сейчас, корчился бы, подвывал.
      Я нащупал зажигалку. Чиркнул колёсиком, приподнял огонек. На будильник у окна стоящий поглядел – четыре утра. Димкино лицо увидал, похожее на отразившуюся в луже луну. На спящих в разложенном кресле Минтая и Катю уставился. Подумал, что сейчас тоже не отказался бы выпить, – в горле неприятная горечь копиться начала, противная жалость к себе несчастному накатила.
      - Дима, ты иди к нам, - прозвучал вдруг тихий девичий голос, и я догадался, что наш разговор слышала Оля. - Тебе отдохнуть надо. Ложись, тут есть место.
      Зажигалка обожгла мне палец. Я охнул, выронил её, зашипел зло. Уполз к себе под стол, закопался в тряпьё, слушая, как Димка устраивается на скрипучей койке. Я старался не думать, куда он сейчас потянет свои руки, и силился разобрать, что там ему шепчет Оля.
      Безнадежное дикое одиночество – вот что я тогда ощутил. Потом чувство это навещало меня не раз – пока не стало привычным.
      Я – один. Это как смерть. Только хуже...
      Наверное, я всё же задремал. Опять стало чудиться, что кто-то сидит у меня на груди, скрадывая дыхание. Руки, ноги сделались неподъемными, голос отказал, но голова работала. Это странное и страшное состояние длилось пару минут и прекратилось, когда я вдруг осознал, что не чувствую рядом Карпа: давно не слышу его кашля и сопения, не ощущаю запаха. Никак не получалось вспомнить, был ли Карп в кресле, когда я поднимал над собой огонек зажигалки. Но почему-то я не сомневался – кресло сейчас стоит пустое.
      Заподозрив недоброе, я пошарил вокруг, и почти сразу наткнулся на какой-то твердый и холодный предмет, слегка липнущий к пальцам. Рядом нашлась зажигалка. Я высек огонь.
      Карпа в кресле не было.
      - Вот черт, - пробормотал я, еще не догадываясь, что может означать исчезновение больного охранника, но понимая, что сейчас нам необходимо озаботиться его поисками.
      Первым на мои негромкие призывы отреагировал Димка. Он, услышав, что Карп пропал, свалился с тесной койки, и сразу же бросился к фанерному, утыканному гвоздиками стенду. Димка собирался стащить оставшиеся без присмотра ключи. Но воровать было уже нечего – все ключи, в том числе увесистая связка, висящая на крючке рядом с пенопластовой “Э”, пропали вместе с охранником.
      - Я слышал, как он выходил, - сообщил нам встревоженный Минтай. - Он чуть на меня не упал, когда мимо пробирался. Я решил, что ему в туалет надо.
      - Он меня щупал, - сонно добавила Катя. - Все пальцы в соплях – фу!
      Мне тут же вспомнился холодный липкий предмет, попавшийся под руку, когда я искал зажигалку. Его, скорей всего, обронил Карп. Вполне возможно, предмет этот мог подсказать, куда делся хромой сторож.
      Я сел на корточки.
      - Что это за хреновина? - спросил вставший у меня за спиной Димка.
      “Хреновина” больше всего походила на перекрученную полосу изъеденного и покоробленного жаром пластика. Это могла быть деталь автомобиля. Остатки какого-нибудь кожуха. Причудливо свернувшийся жесткий ремень. Может быть, монтажный пояс. Или даже...
      - Шарф! - сказали мы с Димкой одновременно.
      Да, это был обычный вязаный шарф. Но все нити его словно бы эпоксидной смолой пропитались. Только это не смола была.
      Я машинально вытер пальцы о свитер и посмотрел на Димку. Он тоже всё уже понял.
      - Сколько времени потребуется для обращения?
      Я и сам хотел бы это знать.
      - Надо его найти!
      - Зачем?
      - Разберемся с ним, пока он не успел обратиться.
      - Получится ли? Серега говорил, что кокон ни ножу, ни молотку не поддавался, - засомневался я. - А что у нас есть? Топор и арматура.
      - Попробовать стоит.
      Минтай сел в кресле, спустил ноги на пол. Спросил сердито и строго – будто подчиненных отчитывал:
      - Объясните, наконец, что происходит!
      Катя жалась к нему, смотрела на нас круглыми глазами – ей ничего не нужно было объяснять, он сообразила, что случилось, и чем всё это может обернуться. А вот выглядывающие из-за перегородки Оля и Таня казались совершенно растерянными.
      - Карп обращается в зомби, - громко объявил Димка. - Пока не поздно, надо его найти.
      - Надо бежать, - засуетился Минтай. - Я же предупреждал. Я говорил, что сейчас нигде не безопасно! Нужно немедленно ехать ко мне домой!
      - Нет, - сказал Димка. - Мы должны хотя бы запастись здесь бензином. И дождаться рассвета.
      - Но зомби! - почти закричал Минтай.
      - Зомби по ту сторону забора! - рявкнул Димка. - А Карп еще не успел им стать!
      - Ты уверен? - тихо спросил я.
      - Откуда тебе знать! - возмутился Минтай.
      - Я уверен, - сказал Димка и пинком выбросил окаменевший шарф на разложенное кресло. - Вот: Карп потерял кусок скорлупы. И она не успела окончательно затвердеть – можете убедиться. Думаю, у нас достаточно времени, чтобы отыскать его и прикончить. А потом займемся делами.
      - Мы можем его не найти, - заметил Минтай. - Он мог уйти со стоянки.
      - Это вряд ли, - сказал Димка. - Он забрал ключи. И я, кажется, знаю, где его нужно искать.

            * * *

      Старенький, но неплохо сохранившийся “эксплорер” прятался в дальнем углу стоянки, в закутке между глухой стеной и потрепанной фурой, вросшей в асфальт ржавыми дисками спущенных колес. Тут же, рядом с пустой собачьей конурой, стоял на пеньках прогнивший “Запорожец”, – первый автомобиль Эдика, как объяснил нам Димка.
      Сам Эдик тоже был здесь. Трос установленной на подрамнике лебёдки передавил ему живот и грудь, намертво притянув к бамперу “эксплорера”. Стальная петля, должно быть, переломала ему все рёбра, а кишки превратила в кашу, но Эдик плевать хотел на такие пустяки – он жадно щелкал жвалами и тянул к нам не захваченную тросом руку.
      - Привет, - сказал ему Димка, поднимая самодельный факел повыше. - Сегодня обойдемся без рукопожатий.
      Левая пассажирская дверь “эксплорера” была открыта. Мы велели девчонкам ждать нас за фурой и обошли автомобиль, стараясь держаться поближе к бетонной стене.
      - Ну что я вам говорил? - пробормотал Димка, заглянув в салон.
      Карп, а вернее то, что недавно им было, расположилось на заднем сиденье “эксплорера” – серая чушка в белесых тенетах. Неровный кокон еще кое-где пенился и оплывал, тонкие паутины вздрагивали. Понять, что это именно Карп, можно было лишь по торчащей из кокона трости – её литой набалдашник трудно было с чем-то спутать.
      - Изгадили машину, - с сожалением произнес Димка.
      - За ключами полезешь? - спросил я, твердо зная, что сам я к этой куче застывающей вонючей слизи не подойду ни за какие коврижки.
      - Ну их к черту! - отмахнулся Димка. - Спалим эту парочку – и дело с концом.
      Никто возражать не стал, но и в помощники не попросился. Димка забросил в машину жестяную банку с кустарным напалмом, разбил о капот бутылку с пирогелем, длинным факелом подпалил пропитанную соляркой ветошь. Но огонь занялся не сразу. Минуты две, наверное, мы стояли, смотрели, как растекается по железу прозрачное легкое пламя, как пузырится краска. Я хотел было скептически отозваться о химических познаниях Димки, но тут в салоне ярко полыхнуло, из открытой двери выплеснулась огненная жижа, и вся задняя часть автомобиля вмиг исчезла в вихре жаркого рыжего пламени.
      - Ух ты! - Димка даже присел. Кажется, он сам не ждал такого эффекта от своих смесей.
      Лопнули шины. Осыпалось лобовое стекло.
      Притянутый к бамперу зомби визжал и дергался – у него горела спина, на его скулах обугливалась кожа. Что просходило с Карпом, мы не могли видеть, но мне показалось, что в охваченном пламенем салоне шевелится что-то темное...
      Мы убежали, не вытерпев жара. Да и на корчи Эдика невозможно было смотреть.
      “Мерзко”, – я то ли услышал, то ли вспомнил голос Димки.
      - Мерзко, - сказал я встретившей нас Оле. И она, кажется, всё-всё поняла.
      Потом мы по-варварски вскрывали воющие машины, стаскивали разное барахло к Димкиной “мазде”, сливали бензин, сбивали замки на воротах. Мы спешили, будто чувствуя, что скоро всё окончательно изменится. И когда пожар погас, а серое небо начало проясняться, мы были готовы.
      Я отогнал от ворот свою “десятку”, Димка вывел “мазду”. Мы связали цепь узлом и заперли его разбитыми замками. Мы еще собирались сюда вернуться.
      - Надо ко мне, - пискнул Минтай без всякой надежды, что его услышат. Но Димка услышал.
      - Ты так туда рвешься, - сказал он, ухмыляясь, - будто у тебя в подвале находится бар “Винчестер”.
      Фильмы Саймона Пегга в нашей конторе знал практически каждый, так что шутку поняли все. И мне тогда показалось, что Димкины слова натолкнули Минтая на какую-то нехорошую мысль. Мне бы сразу насторожиться, предупредить бы остальных. Но и в тот раз я не придал значения своим предчувствиям – и вскоре пожалел об этом.
      Мы разделили пассажиров – Димке, конечно же, досталась Оля с подружкой; мне – кто бы сомневался! - моя бывшая пассия со своим новым возлюбленным. Минтай так и рвался сесть вперед рядом со мной, но я велел ему располагаться сзади и, включив погромче нелюбимый Катей “Faith No More”, сразу же постарался забыть о присутствии этой парочки.
      Часы показывали ровно одинадцать, когда Димка опустил тонированное стекло и поднял руку – “готов?”
      Я моргнул ему дальним светом – “поехали!”
      Как сейчас помню: когда я нажал на газ, “Faith No More” заиграли “From Out of Nowhere”.

            * * *

      Знаете, что самое хорошее в нашествии зомби?
      Пустые дороги.
      Точнее говоря, они не совсем пустые, а кое-где совсем не пустые и даже плотно заставленные. Но – ничто не движется, светофоры не работают, правила не действуют – какие тут к черту правила?! Пробки на шоссе мы объезжали по тротуарам. Пробки на тротуарах огибали дворами. Мы выезжали на встречку, выскакивали на обочины и газоны, поворачивали под “кирпич”. Мы разгонялись до предела там, где надлежало ехать со скоростью велосипедиста. При виде пешехода на “зебре” мы не притормаживали, а, напротив, ускорялись – это были страшные пешеходы.
      Зомби еще не заполонили город – это случилось ближе к вечеру. Но чудовищ уже было достаточно много, чтобы сделать пешую прогулку смертельно опасным занятием. Мы проносились мимо них, не успевая даже рассмотреть как следует, а они поворачивались и пытались нас догнать – некоторые при этом проявляли удивительную резвость.
      Безумная езда по мертвому городу напоминала мне что-то. Я всё пытался понять, когда же я переживал нечто похожее: неужели во сне? И вдруг, когда из-за стоящего у обочины троллейбуса на дорогу перед машиной вывалился зомби, я вспомнил – “Кармагеддон”! Старая, времен первых видеоакселераторов, компьютерная игрушка; жестокие гонки на выживание.
      Жалея машину, я не стал сбивать того зомби – вильнул рулем, ушел в сторону.
      Вряд ли бы мне начислили за него очки.

            * * *

      Торговый центр “Тополь” славился своей дороговизной, так что посетителей обычно здесь было меньше, чем в других гипермаркетах города.
      Но только не в тот день, про который я сейчас пишу...
      Заехать на парковку с основного входа мы не смогли – все подступы да и сама парковка оказались заставлены брошенными автомобилями. Поэтому нам пришлось делать крюк и по раскисшей грунтовке ползти к служебныму въезду, о котором только Димка и знал.
      На огороженную бетонным забором территорию мы попали без проблем – алюминиевый шлагбаум был поднят, но даже опущенный он вряд ли бы нас задержал. А вот проникнуть в здание торгового центра с тыла мы не смогли – железные ворота для грузовиков оказались закрыты и нашим усилиям не поддались, а стальная дверь с крохотным окошечком и кнопкой звонка рядом была заперта изнутри. Так что нам всё же пришлось пробираться к главному входу, осторожно перекатываясь через низенькие бордюры и “лежачих полицейских”, лавируя среди брошенных автомобилей – некоторые были аккуратно припаркованы и заперты, светодиоды противоугонных систем мигали под лобовым стеклом; другие стояли раскрытые – будто их пассажиры в страшной спешке покинули салон, даже двери за собой не прикрыв; третьи, кажется, были разграблены, четвертые – разбиты. Видели мы и машины с коконами внутри – но их было немного.
      Подъехать к стеклянным воротам вплотную мы так и не смогли. Идущая первой “мазда” встала метрах в сорока от входа, уткнувшись бампером в спущенное колесо наглухо тонированного “гелендвагена”. Мне, чтобы не перекрывать путь к возможному отступлению, пришлось сдавать назад, съезжать в сторону и там искать место для парковки.
      Глядя на тесный лабиринт автомобилей, я всё гадал, что же здесь происходило пару дней тому назад. Кто-то из водителей, наверное, паниковал и пытался выбраться из толчеи – отсюда и аварии, поцарапанные бока, разбитые фары и треснувшие бамперы. А кто-то, видимо, незадолго до этого просто приехал сюда за покупками, и до самого конца не подозревал о страшных переменах, случившихся с миром. Если это действительно так, значит всё самое страшное произошло в считанные часы.
      Но как такое возможно?..
      Из машины я вылезал с опаской.
      Димка стоял на плоской крыше “гелендвагена”, обозревал окрестности. Его, кажется, ничто не беспокоило. А вот мне один вопрос не давал покоя – где сейчас находятся хозяева всех этих автомобилей? И почему мы не видим здесь зомби?
      - Супермаркет – символ общества потребления, – зачем-то сообщил нам Димка, соскальзывая с “гелендвагена”. – Так что “Рассвет мертвецов” - это не тупой ужастик, а памфлет и притча.
      Я раздраженно отмахнулся, проворчал:
      - Не лучше ли нам поскорей отсюда убраться?
      - Убраться? - Димка фыркнул. - Столько ехать, чтобы в последний момент повернуть назад? Ну уж нет! Да ты сам погляди – нас будто приглашают. Добрый знак.
      Действительно, раздвижная дверь торгового центра была открыта. Очевидно, автоматику настроили так, чтобы в случае отключения питания стеклянные створки разошлись. Или же кто-то из персонала отпер дверь изнутри, давая посетителям возможность покинуть оставшееся без электричества здание.
      Димка достал из багажника два фонаря, один перебросил мне.
      - Вокруг спокойно, я внимательно всё оглядел. А если кто-то и вылезет, пока мы будем в магазине... – Он ухмыльнулся. – Мы уже не с пустыми руками выйдем...
      Димка не раз нам рассказывал, чем мы сможем разжиться в охотничьем магазине, – и вот опять он завел этот разговор: так алкоголик говорит о выпивке. Я, честно говоря, и не предполагал, что рядовому гражданину в нашей стране доступно такое количество разнообразного оружия. Охотничьи ружья и карабины, гладкоствольные и нарезные; пистолеты и револьверы, травматические и газовые; шокеры, тазеры – это куда ни шло, это было понятно. Но Димка упоённо перечислял всякую экзотику, которая лично у меня больше ассоциировалась с магазинами игрушек. Блочные луки и арбалеты, из которых дикого кабана можно было завалить, не то что какого-то зомби. Мощные пневматические винтовки, практически бесшумные, с точным боем. Гарпунные ружья, куда более смертоносные на суше, нежели под водой. Высокотехнологические рогатки, свинцовыми картечинами рвущие пивные банки, словно те из фольги сделаны. А еще ножи, рации, камуфляж, специальная обувь, оптические приборы, сигнальные средства, разгрузки, тепловизоры, рюкзаки – всё это богатство теперь можно было получить без всяких разрешений, без денег – просто прийти и забрать. У Димки даже руки тряслись от жадности, когда он об этом говорил.
      Трудности, конечно, могли возникнуть. К трудностям Димка был готов. Прежде чем посетить оружейный магазин, он собирался наведаться в магазин инструментов, расположенный этажом ниже.
      - Вообще-то, - сказал вдруг Минтай, кисло нас оглядывая, - за то, чем вы сейчас планируете заняться, в военное время расстреливают.
      - Вообще-то, - в тон ему ответил Димка, - если мы не займемся тем, чем сейчас планируем, то нас не расстреляют, а сожрут заживо.
      Минтай пожал плечами и отвернулся.
      - Можешь остаться здесь, если хочешь, - сказал ему Димка. - Прикроешь тыл. Поищешь себе вместо “мегана” новую машину. Думаю, их тут не одна с ключами в замке... Кстати! - Димка посмотрел на меня. - Может и тебе взять тачку поприличней?
      - Ну нет. - Я покачал головой. - Боевых товарищей бросать не приучен.
      Не мог я сейчас довериться чужому автомобилю. В своей древней “десятке” я каждый болтик знал и представлял, какие сюрпризы может машина выкинуть. Практически любую поломку я мог исправить своими руками, благо инстументы и кое-какие запчасти занимали, наверное, пятую часть объема багажника. Нет, я конечно с удовольствием взял бы шефство над осиротевшим полноприводным “лексусом”, “хаммером” или “инфинити”, но только в дополнение к моей родной и проверенной “десятке”.
      - И было бы неплохо разжиться сейчас каким-нибудь грузовичиком, - задумчиво проговорил Димка. - Вон “эль-двести” стоит распахнутый, надо будет проверить его. И “буханка” рядом – тот еще вездеход. Её можно попробовать без ключа завести.
      - Я чужие машины брать не буду, - сказал Минтай. - И магазины грабить отказываюсь.
      - Значит на шухере постоишь. - Димка издевательски ему подмигнул.
      - Если что, - выступила вперед Катя, - у меня права есть.
      Минтай зыркнул на нее недовольно и обиженно, даже зубами, кажется, заскрипел. А Димка кивнул и сказал:
      - Права теперь не спросят. А что водить умеешь – это хорошо...
      Мы не просто болтали, стоя в сорока метрах от приоткрытых стеклянных ворот. Мы готовились к налету. Димка навешивал на себя бутылки с зажигательной смесью. Я раздавал оружие: полутораметровые самодельные пики, топорики, бейсбольные биты, найденные на стоянке Эдика в охраняемых Карпом машинах. Девчонки пытались привести в порядок мешковатую несоразмерную одежду – они надеялись принарядиться в каком-нибудь из многочисленных бутиков торгового центра. Мы озирались, нам было страшновато и неуютно стоять на огромной продуваемой ветром площадке, запруженной автомобилями, в любом из которых мог находиться кокон с вызревающим зомби, а то и не один.
      Мы не стали запирать двери наших машин, и оставили открытым багажник “мазды”.
      Мы построились в фигуру, которая потом стала нашим обычным боевым порядком: я и Димка во главе, девчонки в центре, Минтай – в арьегарде. Оглядев друг друга, замолчав и собравшись, мы двинулись к ступеням невысокого плоского крыльца, обходя автомобили и заглядывая в каждый – они все были пустые.
      Поднявшись к стеклянным створкам, обрамленным алюминием, мы, не сговариваясь, встали – очень уж был похож на ловушку этот открытый проём. За дверьми, за тамбуром в глубине холла скопилась тяжелая гулкая темнота. Где-то в ней прятались золоченый пост рисепшена, эскалатор, банкоматы и терминалы оплаты, киоск с фигурной карамелью, небольшой фонтан с пластиковым журавлём, вычурные кованые скамейки, широкая информационная панель...
      Димка включил фонарь и направил луч внутрь торгового центра. Я последовал его примеру. Было полное ощущение, что мы режем тьму гигантскими световыми мечами. Только проку от них было немного.
      - Заходим, - сказал Димка.
      - Я не собираюсь грабить... - начал Минтай, но все дружно на него шикнули:
      - Заткнись!
      Наши световые мечи скрестились на информационной панели, похожей сейчас на грифельную доску, нащупали глянцевитый бок эскалатора, скользнули по нему вверх.
      - Сначала инструменты, - прошептал Димка. - Оружейную комнату без них не вскрыть.
      Мы кивнули – мы помнили.
      Я зачем-то считал шаги, уходя в глубину темноты.
      “Восемь, девять...”
      У тьмы был кислый вкус.
      “Тринадцать. Четырнадцать...”
      Мы поравнялись с постом рисепшена. Мне не нужно было заглядывать за стойку, чтобы понять, кто там находится, - тонкие нити над столом серебрились в луче фонаря.
      - Правей, - хрипло сказал Димка.
      “Девятнадцать. Двадцать...”
      Еще несколько шагов – и время вдруг уплотняется, а события следуют одно за одним, не позволяя нам опомниться: что-то с хрустом ломается у меня под ногами, я не смотрю вниз, но я знаю, что это может быть, – я хорошо помню окаменевший шарф несчастного Карпа.
      “Двадцать семь...”
      Димка резко останавливается. Он сейчас главный – и мы тоже встаём.
      - Слышите?
      Нет, мы ничего не слышим. Но мы уже чувствуем.
      “Двадцать восемь...”
      - Брюс, стой. Там что-то есть. Надо обойти.
      Мы делаем лучи фонарей шире, опускаем свет ниже. Теперь видно, что сужающийся холл завален каким-то тюками. Весь пол покрыт ими. Под ними погребена вычурная кованая скамья – только уголок выглядывает. Они в чаше фонтана. Они на открытой витрине среди бледных манекенов.
      Это не тюки, нет. Чушки.
      Посверкивающие паутины – словно тончайшие струны; кажется: тронь их, и они запоют.
      Я замираю и перестаю дышать.
      Никто из нас не дышит.
      - Черт побери...
      Димка водит лучом фонаря по полу – справа-налево, слева-направо. Коконы везде – они стоят, лежат плотно, подпирают друг друга. Паутина сплошным ковром. Коконов сотни, может быть тысячи. Теперь понятно, куда делись люди из брошенных снаружи автомобилей. Они все здесь. И, наверное, не только они.
      Где-то что-то тихо трещит: сначала впереди, потом левей.
      Минтай пятится, но мы пока этого не замечаем. Мы в страшном напряжении пытаемся нащупать лучами фонариков источник шума – и я вспоминаю третий “Дум”.
      - Мы пройдем, - шепчет Димка.
      Я мотаю головой. Мне кажется, что я слышу шорохи, скрипы и потрескивание. Я уверен, что это зомби ворочаются внутри коконов. Возможно, они чуют нас.
      - Мы должны пройти, - упрямится Димка.
      Минтай уже не с нами, но мы всё еще этого не замечаем.
      Какая-то стремительная неясная тень пересекает луч фонаря. Оля вскрикивает, прижимается ко мне – она тоже успела это заметить. Я выставляю перед собой пику, сделанную из трубки, которой мы дырявили бензобаки. Я думаю, что неплохо было бы прикрепить к древку фонарик, и говорю:
      - Надо убираться.
      Во тьме справа мы слышим звонкие шлепки – будто кто-то бежит мокрыми ногами по кафелю. Мы направляем туда свет, но ничего не видим. Впереди падает что-то – мы светим туда, но и там никого нет.
      - Пойдем сразу наверх, - решает Димка. У него есть ножовка с набором полотен, треугольный напильник, сигаретная пачка самодельной взрывчатки и аптечный пузырек термита – вряд ли с помощью этого мы сумеем вскрыть оружейную комнату, но проникнуть в магазин у нас, возможно, получится.
      - Слишком рискованно, - говорю я и вздрагиваю, услышав близкий хлопок, – это совсем рядом лопается паутина. Я вкидываю фонарь и ловлю какое-то движение, но ничего не успеваю понять, потому что стеклянная стена, к которой я почти прижимаюсь, вдруг рушится с оглушительным звоном. Я отпрыгиваю и поворачиваюсь, выставляя перед собой пику, но теряя фонарь. Из темноты надвигается нечто чёрное и высокое. Оля кричит, Таня визжит, Катя тащит меня в сторону. Краем глаза я вижу, как Димка, пятясь, сует фонарь подмышку, сдергивает с плетеного кукана бутыль с зажигательной смесью, чиркает колесиком зажигалки, подносит огонь к фитилю.
      Я бью в чёрное и высокое пикой. Она вырывается у меня из рук. Я ловлю древко, вцепляюсь в него и всей силой, всем весом толкаю его от себя. Черное и высокое ворчит, но немного сдает назад, ступая по хрустящему стеклу.
      - В сторону! - орёт Димка.
      Я резко выдергиваю пику и отпрыгиваю.
      Димка швыряет бутыль.
      Она не разбивается, но горящая смесь обливает плечи и грудь двухметрового великана. И я вижу, что это не зомби.
      У выхода кто-то начинает истошно вопить – это Минтай призывает нас спасаться, но мы не сразу это понимаем.
      Димка бросает еще три бутылки. Огонь быстро растекается по полу, по нагромождению коконов – и они начинают трескаться и разваливаться. Черный великан, забыв о нас, скребет свое горящее тело длинными лапами, крутится на месте, утробно рычит и шипит. Он похож на лысую морщинистую гориллу, только пасть у него вытянутая, словно клюв. Но нам некогда его разглядывать. Мы бежим к выходу.
      Пламя взвивается выше, и мы теперь видим, что эскалатор весь завален коконами.
      Из-за стойки рисепшена, роняя компьютер, поднимается зомби – я бью его пикой и проскакиваю мимо.
      Из темноты коридора, ведущего в пиццерию, выходит еще один зомби. Димка швыряет в него последнюю бутылку, зомби превращается в огненный столб. Горящие брызги летят на стены, и я вижу, что в тесном коридоре застрял живой страшный ком – чудовища лезут друг на друга, они свиваются словно глисты, ползут, скользят, цепляются – это не толпа, это месиво.
      Мы выбегаем на улицу и слепнем на дневном свету.
      В торговом центре просыпается пожарная сигнализация – её звон в тихом городе разносится на многие сотни метров. Через несколько секунд где-то в отдалении начинает завывать автомобиль, потом еще один, и еще – эти уже ближе.
      - Быстрей! – торопит Димка. Он стоит на капоте брошенной “спектры” и напряженно куда-то вглядывается.
      Я тру слезящиеся глаза, заслоняюсь ладонью от колючего света, оглядываюсь.
      Преследователей пока не видно.
      - Быстрее! – орёт Димка. Он явно что-то заметил.
      Мы бежим к “мазде”. Она не заперта, её багажник открыт – мы закидываем в него оружие. Минтай подсаживает Катю, лезет вместе с ней в салон. Димка тащит Олю на переднее место. Растерянная Таня семенит последней – с нее сваливаются штаны. Я оглядываюсь, замечаю, что из дверей торгового центра выходит зомби, спотыкается на ступенях и падает, ползет в нашу сторону.
      - Быстрее! Быстрее! – торопит Димка. Он хочет и меня запихнуть в свою “мазду”. Я вырываюсь.
      На стоянке уже наверное дюжина машин воет. Димка кричит мне что-то, но я не понимаю его. Я мчусь к своей “десятке”, но пока не вижу её за другими автомобилями – ну где она? где?!
      Справа от меня лопается стекло черного “лэндкрузера”. Зомби лезет в разбитое окно, тянется за мной и вываливается на асфальт – он похож на опарыша, выпавшего из гнилого куска мяса.
      Я вспрыгиваю на капот зеленого “гетса” и наконец-то замечаю свою “десятку”.
      Позади меня с рёвом проносится “мазда”. Димка кричит что-то в открытое окно – я его не понимаю, но машу рукой – “проезжай!” и перескакиваю на соседнюю “приору”.
      Я прыгаю по крышам автомобилей, рискуя поскользнуться, и скатываюсь на землю в восьми шагах от моей машины. Где-то в стороне взрыкивает мотор невидимой “мазды” – Димка ждет меня.
      Я лезу в карман куртки за ключами.
      Облепленная стикерами “нива”, стоящая за моей “десяткой”, вдруг вздрагивает и начинает выть. Я бросаюсь вперед, но не успеваю – черная безволосая горилла с пастью, похожей на клюв, взлетает на крышу “нивы” и с нее прыгает в мою сторону. Я едва уворачиваюсь, отскакиваю, перекатываюсь за помятую “алмеру” и прячусь за ней.
      У меня нет никакого оружия – и топор, и пику я бросил в багажник “мазды”. У меня даже фонарика нет.
      “Алмера” проседает – я чувствую это.
      Но я еще надеюсь попасть в свою машину и проверяю, на месте ли ключи.
      - Чёртов огр, - шепчу я.
      Ключи в кармане. Но там есть еще что-то плоское и твердое. Я достаю пластмассовую штуковину, похожую на рукоятку игрушечного ружья, пару секунд недоуменно её разглядываю, потом вспоминаю, что это такое, и перевожу предохранитель в боевое положение – вперед до упора – как учил Димка.
      “Алмера” кряхтит и поскрипывает – тупоголовый великан возится совсем рядом, он ищет меня, я слышу, как он пыхтит. На четвереньках я отползаю к задней части машины и медленно приподнимаюсь, чтобы поглядеть, чем занят огр.
      В этот момент Димка, устав меня ждать, сигналит.
      Огр поворачивает голову, видит меня и тут же прыгает на крышу “алмеры”, сминая её, – он удивительно проворен для своего веса.
      Я опрокидываюсь на спину, вскидываю руку с зажатым в ладони “Ударом” и, целясь в вытянутое рыло монстра, большим пальцем нажимаю скобу спуска.
      Ничего не происходит.
      Вообще ничего!
      Я отпускаю скобу – несработавшая гильза выщелкивается из устройства и, звеня, катится по асфальту.
      Огр, похожий на лысую гориллу, широко разевает клюв и шипит. Его трепещущая розовая глотка окаймлена венцами игл и плоских треугольных зубов – я словно в смердящее соцветие какого-то хищного растения заглядываю.
      Хочется закрыть глаза.
      “Всё!” – это короткое слово – единственное, что помещается в моей голове.
      “Всё!..”

      [ читать дальше ]