Михаил КЛИКИН

      Война – дело простое: делай в точности так, как делают остальные, и всё будет в полном ажуре.
      Это я понял в первой же своей заварушке на Адэли-8, когда нас сбросили на поверхность в посадочных капсулах, забыв предварительно провести инструктаж. Потом опомнились, конечно, дослали по инфоканалам и боевую задачу, и планы местности, и шифры для радиообмена с соседями, и координаты целей... Но у меня-то с этими инфоканалами всегда были... гхм... проблемы, я-то ничего сверху не получил. Вот и пришлось приноравливаться: все куда-то побежали, и я побежал, все стрелять начали, и я огонь открыл...
      Если говорить честно, я вояка посредственный. Но начальство считает иначе. А наш сержант, например, так и вовсе меня за героя держит.
      Оно и понятно, почему: я два раза его стальную шкуру спасал. Если б не моя смекалка, лежал бы он сейчас грудой металлолома на каком-нибудь третьесортном промышленном астероиде, ждал бы переплавки. Ну или капремонта, если б повезло.
      Нам, рядовым рубакам, ремонт после ранения не светит – много чести. Всё более-менее ценное с шасси снимут, а остальное в печь. Технологии на месте не стоят, вот и получается, что вместо ремонта лучше из двух старых солдат одного нового, современного, сделать.
      И в этом плане мы с сержантом уникумы: таких долгожителей в батальоне больше нет.
      Шутка ли: мы с ним в битве при Хасотосе участвовали. А она во все учебники вписана, её человеческие дети в школах проходят. Никто, правда, точно сказать не может, кто там победил. В учебниках Унии пишут, будто это они сражение выиграли – потому, мол, что их потери меньше наших были. А в школах Лиги учат, что победа досталась нам – поскольку позиционно мы оказались в выигрыше, и это позволило впоследствии оттеснить врага аж к Поясу Дэвила.
      У нас с сержантом свое мнение на этот счет. Но мы помалкиваем. Это первейшее правило воинской дисциплины и порядка – “Помалкивай!”
      Собственно, если бы это правило на всю жизнь распространить, то проблем бы у нас у всех сильно бы поубавилось. Как знать, может и война бы не началась, если бы кое-какие люди в кое-какое время немного помолчали.
      Впрочем, не подумайте, что мне что-то не нравится, что я жалею о чем-то. Нет, совсем наоборот. Мне война по душе. Всегда мечтал был солдатом. Буквально – грезил. Книжки старинные читал про те времена, когда роботов не существовало, и люди воевали сами. Смотрел древние фильмы и хронику. Славная дикая эпоха! Эх, если бы люди изобрели машину времени, я обязательно отправился бы туда – во времена Ганнибала, Александра Великого, Наполеона и Гитлера...
      Сейчас люди воевать разучились. Да и зачем им это? За людей теперь воюют киберсинтетические механизмы, роботы, проще говоря. Мы, то есть. Великие могучие армии вот уже триста лет бьются за интересы двух человеческих систем: Унии Звездных Корпораций и Лиги Свободных Правительств. Уже три века с переменным успехом сражаются в межзвездном пространстве космические флоты, на кораблях которых нет ни одного человека. Три сотни лет космические роботы-десантники захватывают промышленные планеты Пограничного Пояса, с тем, чтобы через несколько дней, месяцев или лет всё же уступить их врагу. Три века идет вооруженная борьба за ресурсы, за инфомагистрали, порталы, технологии. Три века люди двух систем пытаются доказать друг другу преимущество их порядка, их устройства: Уния хочет поглотить Лигу, Лига желает присоединить к себе Унию. В это долгое противостояние вовлечены сотни звездных систем, тысячи больших и малых планет, непригодных для жизни человека, но нужных для существования человечества.
      Обитаемые же планеты война щадит и обходит стороной. Хотя, казалось бы, рецепт победы прост: несколько ударов в тыл врага, стремительный налет на мирные человеческие города, ядерная бомбардировка двух-трех планет – и деморализованный противник сдается, умоляя о пощаде.
      Но нет, не так всё просто. Люди отлично понимают, что подобная тактика приведет к гарантированному уничтожению обеих воюющих сторон. Потому Уния и Лига в первые же дни Обострения заключили соглашение, заглавный пункт которого гласит, что боевые действия не могут вестись ближе, чем в микропарсеке от границ обитаемых звездных систем. А для пущей гарантии в электронные мозги каждого робота люди вложили запрет на причинение вреда человеку. Забавно, если подумать: здоровенная могучая махина в десять метров высотой, вся в бронепластинах, с энергощитами, с ракетной установкой на торсе, с плазмоганом, гауссрайфлом, лазершотом – это я вам сейчас нашего сержанта описываю – а перед любым человечком, самым крохотным, самым ничтожным, спасует; волосинку на его голове не тронет.
      Впрочем, вы это и без меня отлично знаете.
      Но, право слово, смешно, если задуматься.
      Вот сержант над этим не задумывается. Да и мне бы не надо.
      Но я порой забываюсь и тогда думаю. И прихожу к мысли, что люди не зря эту защиту разработали и каждому роботу в подсознание намертво вплавили. И война тут дело второе, если не десятое. Люди нас опасаются, не доверяют нам в полной мере – вот это и есть основная причина; вот потому такую блокировку и ставят в каждого воина, кем бы он ни был.
      Боятся люди, что мы против них выступить можем.
      Договоримся, объединимся – и поработим изнеженное человечество. Плевое дело, вообще-то, если подумать.
      Только зачем оно нам?
      Мы нашей жизнью довольны. Люди живут своими порядками, а мы своими. Они прозябают в офисах и квартирах, а мы ходим в атаки и захватываем плацдармы.
      Нет уж, я свое дело ни на что другое не променяю. Я отлично знаю, каково это – сидеть в офисе. Я не всегда боевой машиной был. Это даже по виду моему заметно. Я уж привык, что любой новичок обязательно ко мне подойдет и спросит, отчего я такой малорослый и неказистый. У меня и ответ давно заготовлен: я, мол, раньше уборщиком работал, а в армию попал после нашего разгрома на Ларли-2. Тогда всех подчистую гребли – и носильщиков, и мойщиков, и даже полотеров. Лиге тяжело приходилось, любая железка с шестнадцатибитным брэйн-процессором в бой отправлялась. Дело на поток поставлено было: вычистят какому-нибудь уборщику мозги, зальют в них три Устава и Положение Десантника, снабдят ночным видением, плазмоган к манипулятору привернут, коммуникационный комплект усилят военными наворотами – и добро пожаловать в армию, салага!
      Много нас тогда служить пришло – малорослых и неказистых.
      Из всех только один я и остался.
      Потому и считает меня сержант за героя.
      А я не герой вовсе. Я вояка посредственный. Просто я правило знаю: делай в точности так, как делают остальные, и всё будет в полном ажуре.
      

      
      Ах да, я же про ранение должен рассказать!
      Ну, в общем, двенадцатого водолея по универсальному календарю, в три сорок семь по звездному времени поступил приказ переброситься в точку альфа-зет-каппа, десантироваться на поверхность Хеммы-два и подавить сопротивление противника в районе промышленных зон номер шесть, семь и восемь. Мы к тому моменту вдоволь намариновались на базе – начальство решило дать нам передышку после Тату-девять, но нам, честно говоря, отдых был в тягость. Так что новое задание мы приняли воодушевленно: сержант, помнится, на радостях переборку сломал.
      В четыре ноль девять мы уже грузились на десантный корабль. В четыре двадцать восемь поднялись. Когда прыжок-переход был, точно сказать не могу, у меня от них всегда в голове помутнение. А десантирование началось – это я точно помню – в шесть сорок. Выбрасывали нас обычным способом – сперва ставили ложные цели и помехи, потом отстреливали в капсулах.
      Работали мы по привычной последовательной схеме: первая группа заняла периметр квадрата высадки, вторая группа провела зачистку внутри периметра, третья вышла на разведку, четвертая, пятая и шестая развернулись для основного удара. Особых сюрпризов не случилось, разве только уцелевший после орбитальной бомбежки дот, почему-то не замеченный разведывательными флайботами, расколотил в труху трех наших бойцов, прежде чем сержант накрыл его пи-ай-ракетами. Противник опомниться не успел, а мы уже захватили две зоны из трех. Но вот с последней пришлось повозиться – взять ее в лоб не получилось, и мы, потеряв шестерых парней, были вынуждены отступить и закрепиться в каком-то полуразрушенном бетонном корпусе.
      Едва мы заняли оборону, враг пошел в контратаку. Два десятка шагающих роботов класса “Голем-Си” под прикрытием сотни флаеров-камикадзе, и это не считая всякой мелочи вроде колесных спидеров – от такого зрелища даже титановый зад может обделаться. Уж чего-чего, а встретить “Големов” мы не ожидали – разведка их почему-то не увидела. Вообще, складывалось впечатление, что нас заманили в подготовленную засаду. Но сержант, молодец, не растерялся, сориентировался мгновенно, связался с орбитальными бомбардировщиками, потребовал огня, навел целеуказатели на шагающих “Големов”. Опоздай он секунд на тридцать – и ничего бы не вышло.
      Вам доводилось видеть орбитальную бомбардировку?
      Впрочем, да, понимаю, что глупость спросил.
      В общем, врага мы на какое-то время задержали, но и сами при этом пострадали. Сержанту на такие мелочи, впрочем, было плевать: он поднял нас, кто мог встать, и, пока не осела пыль, не погасло пламя, и не развеялся дым, погнал маршем во фланг противнику. И вот тут нам здорово пригодились два дрона, которых сержант, невзирая на насмешки, всегда и всюду таскал с собой в кевларовой мошне. Этих малышей сержант напустил на одного из уцелевших, но дезориентированных “Големов”, когда тот вышел из плотной радиоактивной пелены, светящейся от микроразрядов, и наткнулся на нас. Дроны тут же просочились под бронелисты шагающего гиганта, отыскали уязвимые нейрохабы и, обманув иммунную систему, присосались к их открытым портам. Пять секунд – и этот “Голем” перешел на нашу сторону. И, надо сказать, очень вовремя: нас уже обнаружили. Два спидера с установками ОРТП и тяжелый гусеничный тральщик попытались нас задержать, но подчинившийся дронам “Голем” превратил их в пыль. Двумя секундами позже налетели флаеры. Они атаковали нас, но гибли десятками от плазменных плетей “Голема” – враг не успел еще понять, что мы захватили его боевую единицу. Так наш отряд и ворвался на территорию последней базы: “Голем” обвалил стену, сержант пустил в пролом пару фугасов, Сорок Восьмой, защищая тыл, разложился в стационарную лазерную турель, Тридцать Пятый максимально закрылся, свернулся колобком и выкатился на вражескую территорию.
      И вот тут началась бойня.
      Нас ждали – теперь я в этом не сомневаюсь. Черт его знает, что размещалось на этой проклятой восьмой зоне, но силищу враг собрал здесь изрядную. Тридцать Пятый, пытаясь установить спайсканнер, под огнем продержался ровно две секунды – а ведь мы все подпитывали его защиту. Он раскололся, будто орех; развалился на кусочки и вспыхнул. Следом рухнул наш “Голем” – какое-то время он еще ворочался и хлестал врага шнурами плазмы, но это была агония. Сотни инсектов буравили его тело, и он ничего не мог с ними поделать, поскольку его иммунные механизмы были отключены нашими дронами. Мгновенно погибли Третий и Двадцать Второй - мощнейшие направленные ЭМИ выжгли им мозги.
      Мы провалили задание – это стало очевидно для всех, кроме сержанта. Он словно обезумел – выпустив весь боезапас, бросился в рукопашную.
      Вот тогда-то меня и ранило. И я даже не понял, что это было за оружие, – мне просто отсекло руку. Атмосфера на Хемме-два весьма и весьма условна, а сила притяжения в три раза меньше земной. Так что кровища из меня брызнула настоящим фонтаном. Экзоскелет развалился, я повис на ремнях в двух метрах от поверхности, почти теряя сознание. Манжеты скафандра уже затягивались, устраняя утечку воздуха и одновременно пережимая обрубок конечности. Медицинский модуль, висящий на заднице, что-то вколол мне – наверное, противошоковое и обезболивающее. И я вырубился.
      Не мгновенно, нет.
      Я всё же успел увидеть, что бой прекратился. Поразительное зрелище, надо отметить: будто само время остановилось, и всё вокруг замерло, застыло. Только что мир был полон движения, только что огромные механизмы с воем, ревом и грохотом уничтожали друг друга всеми возможными способами – и вдруг в одно мгновение они встали в нелепых позах – будто играли в “море волнуется раз”. Я словно внутри фотографии очутился. Лишь дым и пыль растекались спокойно, трепыхалось пламя, и в отдалении медленно рушилось какое-то нелепое здание, похожее на перевернутый свадебный торт.
      Я решил, что умираю, – вот с этой спокойной мыслью я и вырубился.
      

      
      Понимаю ли я, что случилось?
      Да, конечно. Теперь понимаю. Чего же тут непонятного?
      Сражающиеся боевые машины вдруг обнаружили, что среди них находится человек. Более того, они увидели, что человек ранен – причем, ранен кем-то из них. Для роботов это был своего рода шок. И я отлично их понимаю – я так долго притворялся роботом, что мое мышление в чем-то стало похоже на ихний квазиразум.
      В электронных мозгах сработала главная блокировка. И все боевые машины остановились, чтобы не причинить мне вред – вольно или невольно. Более того, они сообщили о происшествии своим товарищам – тем, кто не мог меня увидеть. И те тоже встали.
      На Хемме-два в одну секунду прекратились все боевые действия. Никто даже сигнальную ракету пустить не смел.
      Понимаю ли я ответственность?
      Какую такую ответственность?
      Ну... Насколько я знаю, Трибунал собирался уже трижды, но Заседатели так и не придумали, за что меня можно наказать. Я ничего не нарушал, я чист перед законами – гражданскими и военными. Общественность, насколько я знаю, вся на моей стороне. Инфосфера гудит. Меня заочно наградили каким-то там орденами, меня уже именуют последним человеческим героем. Да-да, не удивляйтесь! Пусть я и нахожусь тут в некоторой изоляции, но кое-какие новости до меня, знаете ли, доходят. Вы не первый журналист, кто меня посещает... Что? А кто же вы?.. Постойте-постойте! Если вы не журналист, то для чего я тут перед вами распинаюсь?..
      Что вы говорите?.. Что значит “предательство”? Какая “диверсия”? Что за чушь... Подождите, не так быстро... Неужели?.. Вы что, серьезно?.. Они все отказались воевать? Армии Лиги и Унии договорились и сложили оружие? И уже несколько дней никаких боевых действий? Войне конец? Совсем? Но как же это?!.
      Да... Да...
      Понимаю...
      Не могу поверить...
      Значит, они решили, что если у одного человека получилось так долго притворяться роботом... и воевать... то среди них могут скрываться и другие люди... Они не могут теперь рисковать... Пока есть ничтожная вероятность причинить вред человеку... воевать они не будут... А я показал, что такая вероятность есть всегда... что она отлична от нуля...
      Но я же не думал... я же не хотел...
      Как же так?..
      Как же...
      Как...
      

      
      Вы все еще здесь?
      Подите прочь!
      Нет.
      Нет.
      Хватит. У меня нет ни малейшего желания вас выслушивать.
      Ну чего непонятного? Вы мне только что жизнь сломали. Ладно, не вы персонально, я понимаю. Вы принесли мне известие, что моя жизнь потеряла смысл, – так правильно? Мне от этого не легче.
      Хватит уже разговоров. Вам меня всё равно не понять.
      Я же с трех лет мечтал стать военным! Всю сознательную жизнь я, не обращая внимания на насмешки, готовился быть солдатом! Я обманом пришел в армию, и я очень неплохо воевал! Сержанта моего спросите. Он вам расскажет, какой я первоклассный солдат, как я в одиночку завалил Треножник Хаоса, как разнес Дикий Улей, как...
      Ах, что я тут перед вами распинаюсь? Что вы можете знать о войне?
      Ну и что? Ну, министр, ну, оборо... Чего?!
      Вы - Министр Обороны и Экспансии Лиги?.. Ха-ха! Мне кажется, эту должность пора сокращать.
      Реформировать?..
      Менять в корне?..
      Создать с нуля новую армию?..
      Погодите... Вы это серьезно сейчас? Новая армия – из людей? И никаких роботов? И я – главнокомандующий?.. Не смешите меня!
      А почему такая спешка? Ах да, Уния! Они уже ищут рекрутов? Бесполезное дело, я считаю. Нам нечего бояться. Современные люди слишком изнежены, трусливы и самолюбивы. Уния не найдет ни одного солдата... Что?! Тысячи?! Добровольцы?! Вдохновленные моим примером?!
      А как у нас?.. То же самое?!
      Невероятно!
      Нет. Нет. Я не могу быть командующим. И офицером не могу.
      Я боец. Солдат.
      Да, конечно же – воевать я пойду. С великой радостью. Лучше бы рядовым. Но могу и сержантом, раз вы так считаете. Поделюсь всем, что знаю, что умею, натаскаю – это без вопросов. Понимаю, что это мой долг. Благодарю за доверие. Точно так: война – мое призвание. Разве не об этом я весь день сегодня толкую?
      Спасибо, господин министр!
      Когда в строй? О, я готов уже завтра! Да, чувствую себя нормально. С протезом никаких проблем. Он даже лучше моей прежней руки, и немного похож на манипулятор сержанта.
      Что? Мое имя? А вы разве не знаете?
      Номер семьдесят три ноль двадцать девять – вот мое полное имя.
      А для друзей я просто – Двадцать Девятый.
      Да. Именно. Вот прямо так и запишите.
      Сержант номер...
      Вот теперь всё верно.
      Теперь всё правильно.