|
1
Подбитый железом сапог раздавил гнездо жаворонка.
Вторая нога – босая – смяла свежую кротовину.
Идущий через луг человек не смотрел вниз, и не выбирал дорогу. Лицо его ничего не выражало. Остекленевшие глаза уставились в даль. Покрытые бурой коростой губы не шевелились.
Человек не дышал.
Он был мертв.
Рядом с ним шагали такие же, как и он – бессловесные, бездумные марионетки из плоти, испытывающие лишь одно чувство – чувство лютого голода.
Их было много. Они шли неровной колонной, вытаптывая траву, ломая кусты, оставляя за собой безобразную полосу истерзанной земли.
За ними двигались другие колонны – не след в след, но рядом.
Тяжело вышагивали пешие мертвяки – самая многочисленная часть мертвого войска. И самая пестрая. Воины, горожане, крестьяне – после смерти они встали в одни ряды. Они были по-разному вооружены: копьями и баграми, мечами и длинными ножами, топорами и кувалдами. Некоторые и вовсе были безоружны – их подчинили некроманты-недоучки, чьего мастерства хватало лишь на то, чтобы двигать мертвых в нужном направлении.
Отряды лучников и арбалетчиков были куда более сплоченны. Они шагали в ногу, держались плотно друг к другу, не разбредались и не терялись – чувствовалось, что их хозяева умело используют свой черный дар.
Особняком двигались небольшие группы животных. Лоси и буйволы, медведи, тигры, росомахи и волки, – пасти многих хищников были окованы железом, на лапах вместо когтей – стальные крючья. Здесь же ковыляли великаны-артхи – огромные, мощные обезьяноподобные существа, покрытые густой шерстью, – они волочили за собой тяжелые суковатые дубины, оставляя глубокие борозды.
А самые могучие некроманты отдали частицы своих проклятых душ мертвым всадникам на мертвых же конях. Издалека могло показаться, что наездники и их скакуны живые, так естественно они держались. Да и вблизи, наверное, не всякий сумел бы распознать такого мертвяка…
Напрямик – через луга и перелески, вброд пересекая реки и ручьи, не задерживаясь у огороженных селений, где все еще прятались живые, – двигалось мертвое войско.
Армии людей и армии нежити разными дорогами шли к одному месту.
2
Погода портилась. Вновь небо затягивалось тучами. Они собирались у горизонта, и со всех сторон ползли к подернутому дымкой солнцу.
– Будет буря, – мрачно сказал лежащий на спине Огерт и перевернулся на бок.
Очнувшийся Гиз вскинул голову, схватился за вожжи. Он сам не заметил, как задремал. Чудо, что не свалился с телеги.
– Чего говоришь? – переспросил он, озираясь.
– На небо посмотри.
– Да, – согласился охотник, подняв голову. – Жуткое небо. Буря собирается…
Второй день двигались они по широкой, вымощенной булыжником дороге, что шла рядом с кладбищенской стеной. Раньше дорога эта охранялась; крестьянам и прочему простому люду путь сюда был закрыт. Дощатые сторожевые будки и сейчас стояли на обочинах, но они уже давно пустовали. А невысокий каменный забор, протянувшийся вдоль всей дороги в нескольких шагах от нее, серьезным препятствием не являлся.
– Далеко ли еще? – приподнялась Нелти.
– Смар говорил, что уже близко, – ответил Гиз.
– Он это вчера говорил, – сварливо заметил Огерт.
– А сегодня, значит, мы еще ближе…
Они двигались вместе с обозом, в самом хвосте колонны. Их практически не охраняли, лишь несколько воинов сидели на крайних повозках, да небольшой конный отряд стерег тыл.
Основные же силы собрались впереди.
Верховые разведчики, разъехавшись во все стороны, перемещаясь с возвышенности на возвышенность, осматривали окрестности, следили за обстановкой и друг за другом. Если видели врага или что-то подозрительное – поднимали на кончике пики синий вымпел. А на случай тревоги у каждого из них имелся широкий ярко-алый флаг.
– Предосторожности излишни, – сказал Огерт, наблюдая за передвижением далеких дозорных.
– Откуда ты знаешь? – спросил Гиз.
– Просто знаю, – Огерт холодно осклабился. – Или ты забыл, кто я такой?
– Помню… – Охотник покосился на старшего брата, в очередной раз с тревогой отметил бледность его осунувшегося, сильно изменившегося лица, обратил внимание на туман в глазах, покачал головой: – Тебе не мешало бы отдохнуть, брат. Можешь, поспишь? Бери пример с Нелти.
– Я не хочу спать. Да и некогда.
– Почему некогда?
– Потому… Я сейчас занят.
– Чем?
– Я думаю… – Огерт снова ухмыльнулся. Ухмылка его показалась Гизу зловещей.
Телега двигалась медленно – вся колонна подстраивалась под темп пеших воинов.
– Я тоже не сплю, – приподняла голову Нелти.
– Ну, если так, – Гиз отложил вожжи, потянулся, зевнул, – тогда, может, вы меня смените?
– Спать будешь? – спросил Огерт, переползая ближе к охотнику.
– Вздремну немного.
– Ну, давай…
Они поменялись местами.
Телега дрожала, колеса тарахтели на неровном булыжнике, звонко цокали по камню копыта лошадей. Гиз подгреб под себя побольше соломы, лег на спину, раскинул руки, глядя в небо.
Серая дымка заволакивала солнце. Точно такая же дымка, что затянула глаза Огерта.
– Будет буря, – пробормотал Гиз.
У него закружилась голова, он смежил веки, и в тот же миг ему явилось видение – необычайно яркое, сумбурное и полное эмоций.
3
Нелти дико кричала.
Руки и ноги ее были связаны какими-то тряпками.
Она билась, извивалась, тужилась, пытаясь разорвать путы. На шее и лбу вспухли вены, белые глаза лезли из орбит, на посиневших губах пузырилась слюна.
Нелти пыталась спасти свою жизнь.
Перед ней стоял Огерт. И медленно заносил тесак для удара.
Острое лезвие должно перерубить горло.
В нескольких шагах от них, вздыбив шерсть, выгнув спину, подняв распушенный хвост, истошно завывала Усь.
Было холодно.
Пахло смертью.
Щемило сердце…
Гиз был рядом. Но почему-то он не мог остановить Огерта.
4
Охотник распахнул глаза.
Огерт – предатель?!..
Солнце медленно плыло по мутному небу. Стучали колеса.
Невозможно!
Он приподнялся, уставился некроманту в спину.
Но почему? Как? Неужели это дар сломил его, подчинил себе? Или же все гораздо хуже? Вдруг он сам сделал выбор? Разумный выбор, осознанный. Давно…
Огерт правил жеребцом, вел телегу. Впереди тащились три перегруженных воза. Перед ними шагала выстроившаяся коробкой копейная сотня. А еще дальше – плотный людской строй: покачивающаяся щетина копий, поблескивающие доспехи, щиты, похожие на чешую, и головы, головы, головы…
Нет же, не может быть.
Ну а вдруг? Ведь столько времени прошло с того момента, как они виделись последний раз. За годы любой человек может измениться.
И изменить…
Гиз заставил себя успокоится, лег.
Спать уже не хотелось. Мысли будоражили, путались.
Или же это просто сон? Сон, похожий на видение. Ложное пророчество.
Нельзя, невозможно представить, что Огерт способен на такое. Даже если он и перейдет на сторону некромантов, он не сможет убить Нелти. Ведь они друзья с детства. Они – брат и сестра. Все они – все трое…
– Что-то не так? – всё чувствующая Нелти дотронулась до его руки, коснулась лица. – Что с тобой, брат?
Замурлыкала вспрыгнувшая на грудь Усь, потерлась о подбородок охотника, требуя ласки.
– Дурной сон, сестра… – Гиз сунул руку в карман, нащупал холодный металл оберега. – Просто очередной сон…
5
Налетел ветер, порывистый и холодный, будто дыхание некроманта. Черные тучи закрыли все небо, и стало темно, словно поздним вечером.
Но ни дождинки не пролилось на землю. Не сверкали молнии, и гром не грохотал. Лишь ветер становился все сильней, все яростней набрасывался он на идущих людей, бил с разных сторон, словно искал слабину в плотном строе.
А потом с неба посыпалась белая крупа – все гуще и гуще, – закружилась воронками, понеслась над землей. Острые льдинки стегали кожу, смерзались на волосах крепкой коростой, спаивали кольца кольчуг, забивались под одежду. Люди пытались отвернуть лица, прикрывали глаза. Всадники и возницы едва управлялись с испуганными лошадьми.
Ледяной коркой покрылась булыжная дорога, разом пожухла и полегла трава, трещали, ломаясь под намерзшей тяжестью ветви деревьев.
И не было просветов в черной пелене.
6
– Я беспокоюсь насчет Огерта… – Гиз и Нелти лежали у заднего борта телеги, зарывшись в солому и навалив на себя все тряпье, что было в повозке. Они с головой укрылись от непогоды, и крепко прижались друг к другу. Закутавшийся в плащ Огерт сидел впереди, он был близко, но сейчас он ничего не мог услышать.
– Я не рассказывал тебе, что произошло в захваченной мертвяками казарме, – в самое ухо собирательницы шептал Гиз. – Думал, он тогда неудачно пошутил. Но теперь я даже не знаю… Он подчинил себе нескольких мертвяков еще до того, как мы туда вошли. Думаю, он справился бы со всей нежитью, что там была, и находясь снаружи. Но мы вошли, потому что иначе нам не поверили бы, что уничтожение мертвяков – наша заслуга. Кроме того, барак был единственным местом, где Огерт мог использовать свой дар, не опасаясь, что кто-нибудь это увидит. Так вот, едва только мы вошли, как он взял меня за руку, и остановил. «Сейчас мы выпустим их, – сказал он мне. – И они разгромят заставу. После этого мы спокойно уйдем». Он напугал меня. Честно слово – напугал. Он говорил так серьезно. У него был такой странный взгляд. Странный и страшный. И рядом были мертвяки, а ты знаешь, как я к ним отношусь… Но потом он рассмеялся и хлопнул меня по плечу. «Не бойся, брат, – сказал он. – Еще не время». Я не понял, что он имеет в виду, о каком времени говорит, но переспрашивать не стал. Мне показалось, что он немного не в себе, что он заговаривается. Ты сама видела, как он меняется после того, как использует дар… И сейчас я не уверен, стоит ли ему доверять.
– Было что-то еще? – спросила Нелти.
Гиз колебался, не зная, стоит ли высказывать все свои подозрения. И все же решил поделиться:
– Да… Видение… А, может, просто сон.
– О чем?
– О плохом… Не хочу говорить.
Нелти помолчала, обдумывая услышанное. Спросила осторожно, боясь услышать ответ, больше похожий на приговор:
– Ты думаешь, он может предать? Думаешь, он уже с ними, а не с нами?
– Не знаю. Но прошу тебя, будь осторожна.
– Хорошо, Гиз… – Нелти сжала руку охотника, а он, не сдержавшись, коснулся губами ее шеи.
Внизу возле ног зашевелилась Усь.
7
Ветер чуть стих, и снег перестал, но грузные тучи все ворочались в небе, не желая уходить и не собираясь рассеиваться. Видимость немного улучшилась, хотя было по-прежнему сумрачно.
– Подходим! – крикнули впереди, и крик этот, повторенный десятками голосов, прокатился над всей колонной. Приободрившиеся люди подняли головы, ускорили шаг, тихо радуясь, что непростой переход близится к концу, и стараясь не думать о предстоящем сражении.
Дорога вильнула вправо и прижалась к кладбищенской стене. Наверху, почти возле самых туч, горели огни, тускло отсвечивали щели высоких бойниц и узкие, забранные решетками окна казематов. Неясные призрачные звуки порой доносились оттуда. Впереди можно было разглядеть силуэт главной крепостной башни, и уже виден был Королевский Замок – выступающий горб на ровной стене, круглые светящиеся окна – словно глаза, обращенные в мир. Там, возле Замка полыхало зарево – казалось, крепость охвачена пожаром – это горели сотни костров и тысячи факелов.
– Подтянуться! – прокричал Зарт, поднявшись на стременах. Сотники продублировали его команду, а десятники подкрепили ее грозной руганью.
– Знаменосцы – вперед!
Развернув золотистые вымпелы, от колонны отделилась группа всадников, понеслась к Кладбищенским воротам, чтобы предупредить защитников о приближении отряда.
– Шире шаг!
Враг был рядом. Он не жег костров, чтобы согреться, и ему не нужны были факелы. Потому-то его сейчас не было видно, но Зарт точно знал, что армия некромантов стоит здесь, напротив ворот, может быть, совсем близко – на расстоянии полета стрелы. И вбирает в себя все новые и новые отряды, готовясь к решающей схватке.
Точно так, как это делают защитники Кладбища.
8
– Кто такие? – прокричали сверху.
– Застава Зарта! С нами тысяча ополченцев!
– Ждите!
– Чего ждать?! Открывайте ворота!
– Ждите!
– Эй вы! Какое «ждите»?! Вы там что, ополоумели?
– Ждите! – раздалось в третий раз, а потом уже никто не отвечал ни на призывы, ни на ругательства, ни на гневные проклятия.
9
Крепкая решетка из дубовых брусьев, окованных металлическими полосами, глубоко вонзила железные зубья в землю. Ее квадратные ячейки были достаточно велики, чтобы в них мог пролезть человек, но во время осады такого смельчака встретили бы копья и алебарды пеших воинов, занявших оборону между решеткой и опущенными воротами. Здесь, в замкнутом пространстве, могли разместиться три сотни бойцов. Прикрываясь большими щитами и орудуя древковым оружием, они легко сдерживали атакующего врага в то время, как со стен на головы нападающим сыпались камни, летели стрелы и лилась кипящая смола.
Ни удары тарана, ни прямые попадания баллист не могли сразу разбить прочную решетку.
А сами ворота были во много крат прочней.
Высотой в семь человеческих ростов, шириной в двадцать шагов, толщиной в шесть локтей, они были собраны из нескольких чередующихся слоев дерева и металла. Поверхность ворот была усеяна трехгранными железными шипами разной длины – некоторые выступали на два локтя, другие лишь на ладонь. Поднимались ворота могучим механизмом, приводимым в действие шестеркой быков, а опускались сами – падали, сотрясая землю, превращая в песок попавшие под удар камни…
– Они велели нам ждать, – доложил Смар подоспевшему Зарту.
– Чего ждать?
– Не знаю.
– Как долго?
– Не сказали.
– Что вообще они сказали?
– «Ждите».
– И все?
– Да.
– Значит, будем выполнять… – Нахмурившийся Зарт задрал голову, скользнул взглядом по высокому, отмеченному огнями гребню стены, словно плывущему на фоне тяжелых туч в мутной сырой мгле, осмотрел ряды неприметных бойниц, глянул в сторону Королевского Замка. И обернувшись к отряду, проревел, могучим криком изливая свой гнев:
– Всем занять оборону!
10
Телеги полукругом выстроились перед воротами. Невыпряженные лошади мирно жевали овес, вроде бы и не замечая, что возницы их оставили, разбежались торопливо, затерялись среди бойцов, плотными рядами вставших за линией повозок.
Только одну телегу – последнюю на правом фланге, ту самую, к которой был привязан смирный ишак – не покинули люди…
– А вы думали, что будет, если победят некроманты? – спросил Огерт, глядя в небо.
– Нет, – отозвался Гиз.
– Наверное, мысль об их победе даже не приходила в твою голову, – усмехнулся Огерт.
– А ты часто размышлял об этом?
– Да.
– И к каким выводам пришел?
Огерт сел, повернулся лицом к брату, руками переложил мертвую ногу, немного подвинулся, привалился спиной к борту телеги.
– В этом случае, – сказал он, глядя охотнику в глаза, – ничего не случится. По большому счету, все останется как прежде. Крестьяне будут засеивать поля и ухаживать за скотиной. Гончары все так же будут лепить свои горшки. Кузнецы – ковать ножи и подковы. Торгаши – торговать, рыбаки – ловить рыбу, охотники – бить дичь… Ничего не изменится. Просто у Кладбища появится новый хозяин. И не Король со своей армией будет охранять эту стену, а послушные некромантам мертвяки. Но скорбные обозы все так же будут идти сюда, и вести их будут те же самые перевозчики, что и сейчас. А главное, что изменится в мире – это отношение к некромантам. Не думаю, что их полюбят, возможно, их будут так же ненавидеть – но это не важно. Важно то, что они перестанут быть изгоями. Им не надо будет бояться за свои жизни. Не надо будет прятаться, скрывать свой дар. Они не будут чувствовать себя чудовищами, напротив, они станут избранными… – Огерт увлекся, голос его изменился, осип, выстыл, глаза снова затянулись мутью, губы побледнели. – В их руках будет власть, но этого не следует бояться. Безвластие много хуже…
– Зачем ты говоришь все это? – перебил товарища Гиз. – Хочешь нам что-то доказать?
– Доказать? – Огерт усмехнулся. – Мне нечего вам доказывать. Вы все знаете и без моих доказательств… – Он посмотрел на свою бесчувственную ногу, потянулся к колену, схватил что-то горстью, поднес кулак к лицу, дунул в него, потом разжал пальцы.
На ладони некроманта лежала жирная муха, черная, с зеленоватым отливом.
– Она еще жива, – сказал Огерт и ногтем большого пальца раздавил насекомому брюхо. – Но я ее убил.
Гиз, следя за манипуляциями товарища, брезгливо поморщился.
– Теперь эта муха никуда не улетит, не правда ли? – Огерт накрыл насекомое второй ладонью, прикрыл глаза, затаил дыхание. И через мгновение выдохнул ледяное облачко. – Нет, не правда… – Он положил муху на бедро, и она поползла по ноге некроманта, возвращаясь туда, откуда он ее снял, – к колену.
– Я вернул ее к жизни, и теперь это не просто муха, – с трудом проговорил Огерт, морщась, словно от боли. – Теперь она – моя часть.
Он раскинул руки, и муха перелетела ему на лицо, села на щеку, потом перебралась на нос, обследовала ноздри, заползла в рот.
Огерт сомкнул губы и крепко – до зубовного хруста – сжал челюсти.
– Что плохого я сделал? – чуть слышно пробормотал некромант, неестественно выгнулся и, словно окоченев, стал медленно заваливаться на бок.
Глаза его стали совсем белые – точно как у Нелти.
– Эй, брат! – Гизу было не по себе. Он покосился на безмолвных ополченцев, что стояли в трех шагах от телеги, выставив перед собой копья.
Кажется, они ничего не заметили. А если и заметили, то не придали увиденному значения, не поняли, что произошло. У них сейчас и своих забот хватало.
– Не нравится мне все это, – негромко сказал охотник, подполз к Огерту, взял его за руку, посмотрел в лицо.
Глаза некроманта были открыты.
Бледные губы его шевелились.
Муха пропала.
– Ох, не нравится, – вздохнул Гиз, достал амулет и, поколебавшись, все же надел его Огерту на шею.
11
С запада к воротам быстро приближался большой отряд. Длинный вымпел, похожий на змеиный язык, развевался на бешеном ветру. Кажется, в отряде были одни всадники. Но, может, пешие воины, поотстав, спешили следом.
На востоке тоже двигалась темная людская масса, еще более многочисленная. Друзья это или враги, пока было не разобрать…
– Вышлите навстречу дозорных, – распорядился Зарт, не обращаясь ни к кому конкретно, но зная, что каждое его слово будет услышано и любая его команда будет в точности исполнена. – Узнайте, кто это. И будьте готовы к бою.
12
Огерт задышал часто, хрипло, прерывисто. Зацепился скрюченными пальцами за шнурок амулета, рванул, словно тот его душил.
Тонкий кожаный ремешок лопнул.
– Выбрось! – проскрежетал Огерт, шаря вокруг себя руками, отыскивая выпавший, утонувший в соломе оберег. – Вышвырни!..
Амулет нашла Нелти. Она словно увидела его, подобрала, протянула Гизу.
– Мне не нравится то, что с тобой происходит, брат, – проговорил охотник, исподлобья глядя на постепенно приходящего в себя некроманта. – Я бы очень хотел знать, что с тобой творится. Можешь объяснить?
– Это дар, – прохрипел Огерт. – Мертвяки и другие некроманты, их так много, и все рядом, я чувствую их присутствие, мне тяжело, трудно…
– А оберег? Что с ним не так?
– Он… Он жжет… Жжет мне душу… Выбрось его, брат! Я прошу!
13
Начался дождь. Холодный ветер перемалывал капли в водяную пыль, и границы видимого мира резко сузились. Пропали из вида подозрительные отряды, но тревога людей лишь усилилась. Ополченцы перешептывались, поглядывая на своих командиров, роптали, недовольные странной задержкой перед воротами крепости. И даже дисциплинированные ратники с сочувствием прислушивались к нарастающему гулу голосов.
Возможно, поэтому никто не заметил момента, когда кладбищенские ворота вздрогнули и медленно пошли вверх. Они еще не поднялись на высоту человеческого роста, как под ними, пригнувшись, проскользнул воин в серо-зеленом плаще с гербовой вышивкой. Он остановился перед решеткой и требовательно прокричал:
– Эй, вы, отойдите от ворот! Освободите дорогу!
– Что случилось?! – Зарт, как и сотни его бойцов, повернул голову.
– Выполняйте! – громкоголосый воин не собирался ничего объяснять.
Зарт выругался, отлично понимая, что нарушив порядок, он поставит своих людей в крайне невыгодное положение. И если приближающиеся с двух сторон отряды принадлежат врагу, то…
– Нам нужно немного времени, – Зарт сделал один шаг к решетке. – Подождите чуть-чуть.
– Некогда ждать! – сердито прокричал воин. – Немедленно выполняйте приказ!
Ворота все поднимались, и уже было видно, что за ними ровными рядами выстроились тяжелые всадники – главная ударная сила королевской армии.
Рядом с человеком в серо-зеленом плаще появился еще один воин. Лицо его было заслонено стальной личиной, кольчужная бармица и науши закрывали шею и плечи. На пластинах дорогого бахтереца зло скалилась алая волчья пасть, и по этому рисунку Зарт сразу узнал своего старого боевого товарища, обрадовался встрече.
– Приветствую тебя, Вомор!
– И тебе добра в этот недобрый день, Зарт. Отводи своих людей, они мешают.
– С востока и с запада кто-то приближается.
– Мы не слепые, видим. Это подкрепление.
– Ты уверен?
– Почти наверняка.
– А если ты ошибся?
– Значит ты вступишь в бой, прикрывая нас с фланга.
– Что вы затеяли?
– А ты еще не догадываешься?..
14
– Кажется, они хотят напасть первыми, – сказал Гиз, стоя в телеге и глядя в сторону ворот. Военачальники находились далеко, о чем они там говорили, было не разобрать, но охотник видел достаточно, чтобы делать выводы. – Это рискованно, но оправдано. Мертвяки, наверное, еще не готовы. Они все еще собираются, готовятся к осаде. Неожиданная атака может нанести им ощутимый урон. А если и некроманты сейчас где-то там, среди своих солдат, то этот удар может обернутся победой. И дождь так кстати…
15
– Дождь скроет наше передвижение, – Вомор смотрел Зарту в глаза, и думал о том, как тяжело командовать друзьями. – А некроманты сейчас не ждут нападения. По крайней мере, мы на это рассчитываем.
– Вы рискуете.
– Риск оправдан. И хватит разговоров, убирай своих людей, Зарт. Отводи их на левый фланг, готовься присоединится к атаке.
– Хорошо… Я рад тебя видеть, Вомор.
– Я тоже рад встрече, Зарт. Но сейчас не лучшее время для бесед и воспоминаний.
– Наверное, ты прав. Но другого времени, возможно, у нас просто не будет.
16
Возницы разбежались по своим местам, сдернули торбы с лошадиных морд, распутали вожжи, выбили упоры из-под тележных колес. Жалонеры с пестрыми флажками на длинных пиках мчались к указанным местам, чтоб обозначить новое расположение сотен. Людская масса шевелилась, мешалась, ерошились поднятые копья и алебарды.
Отряд Зарта менял позицию…
Телега, где находились Огерт, Гиз и Нелти, оказалась в самой людской гуще. Выбраться из толпы пока не представлялось возможным. Но Гиз держал вожжи в руках и смотрел в сторону открытых ворот, примериваясь, как лучше туда пробиться.
Им нужно было попасть на Кладбище.
Во что бы то не стало…
Охотнику было тревожно и неспокойно – будто что-то подгоняло его. Словно какое-то важное дело осталось недоделанным и звало к себе.
«Наверное, подобное чувство гонит перелетных птиц», – подумал он, и ему показалось, что эта мысль уже однажды посещала его.
17
Дозорные вернулись почти одновременно, доложили, что идущие к воротам отряды оказались союзниками. Всадники, что двигались с запада, – это один из дальних форпостов, а пешее войско – полторы тысячи добровольцев из двух соседних городов.
– Бери их под свое начало, – распорядился Вомор, выслушав Зарта. – И считай это повышением в должности…
Объявленный отряд добровольцев вскоре появился, и вышедший навстречу ему Зарт подумал, что эти жалкие, изможденные, вымокшие до нитки люди, основным оружием которых были плотничьи топоры, пересаженные на длинные рукояти, а лучшими доспехами – толстые ватники, больше всего похожи на призраков…
Тем временем из ворот крепости выдвигалась королевская армия.
Тяжелая кавалерия выступила первой. Защищенные доспехами могучие лошади легко несли всадников в латах. Основным оружием кавалеристов были прочные копья, четырехгранные острия которых расширялись и уплощались, превращаясь в треугольные лезвия с волнистой режущей поверхностью. Такое копье легко рассекало надвое человека. Или то, что когда-то было человеком.
Шестью клиньями выстроились кавалеристы.
А позади них занимали места в ряду боевые колесницы. В каждой находились возница, арбалетчик и четверка воинов с палашами. Низкие борта не мешали бойцам рубить врага на полном ходу, но наибольший ущерб противнику наносили не люди, а сама колесница. Под ее днищем располагался механизм, проводящий в движение длинные острые ножи. Выступающие на два локтя бешено вращающиеся лезвия с легкостью разрубали все, что попадало под них.
Словно сенокосилки должны были пройти боевые повозки, но не траву выкашивая, а врага.
Следом за колесницами встала легкая кавалерия. Здесь не было жестких порядков – никто не держал строй, у каждого были свои доспехи и излюбленное оружие – у кого-то длинный изогнутый меч односторонней заточки, у другого облегченная алебарда с широким пером, у третьего палица. Стремительной лавой обрушивались на противника всадники, и в их разобщенности была своя сила.
Последними шли пешие воины, вооруженные мечами, алебардами и железными рогатинами на коротких древках. Последними вступали они в сражение, и последними же покидали поле боя.
А ополченцы заняли места на флангах…
18
Два бойца заслонили дорогу перед самыми воротами:
– Кто такие?
– Куда собрались?
Гиз сделал вид, что глупость этих вопросов удивила его, и спокойно ответил, пожав плечами:
– В крепость.
– Нельзя! – Один из стражей взял жеребца за узду возле удил, потянул в сторону.
– Эй, оставь моего коня! – сердито окрикнул его Гиз. – А то руки поотрубаю!
К стражникам подошел еще один воин, поинтересовался:
– Что тут у вас?
– Мы хотим пройти в крепость, – Гиз первый успел ответить. – Мы спешим.
– Куда?
– Туда!
– Туда сейчас нельзя.
– Но нам нужно.
– Всем нужно. Вот со всеми и пройдете, когда будет распоряжение.
Разговор явно не клеился.
– А когда оно будет?
– После боя.
– Но мы должны быть там как можно скорее!
– Зачем?
– По срочному делу! У нас есть бумага. Королевская бумага!
– А бумага от красноглазого Отра у вас есть? Нет! Без специального пропуска не пущу никого.
– Послушайте!.. – Гиз еще надеялся что-то доказать.
– Не буду, – отрубил стражник, и его товарищи ухмыльнулись.
– Ладно. Где взять этот проклятый пропуск?
– Нигде. Убирайтесь-ка лучше, оборванцы. Не до вас…
Оборванцы?!.
Гиз неожиданно для себя разъярился, схватился за меч. Но руки друзей удержали его.
– Успокойся, брат, – тихо сказала Нелти, повиснув на нем.
– Не будем мешать людям, – сипло проговорил Огерт. – Отойдем.
– Возвращайтесь к своему обозу и ждите, – властно приказал стражник, глядя сквозь Гиза. – Вам позволят войти, когда придет время… – За его спиной медленно опускалась решетка из дубовых брусьев, но ворота пока еще были открыты.
Оборванцы?..
Конечно, они сейчас выглядят не лучшим образом – вымокшие, давно не мытые, с ног до головы в соломенной трухе.
Но – «оборванцы»?!.
Да, двое из них не вполне полноценны – слепая женщина и калека болезненного вида.
В действительности – умудренная собирательница душ и сильный некромант.
Оборванцы?!..
И охотник. Опытный охотник на мертвяков. Человек, наделенный даром. Умелый боец. Воин-одиночка.
Тоже оборванец?!.
Гиз заскрежетал зубами.
Его сознание словно раздвоилось – одна часть пылала неукротимой яростью, другая – недоумевающая, испуганная – уговаривала успокоиться.
И Огерт вторил мыслям охотника, нашептывал:
– Они не знают, кто мы такие. Посмотри, как мы выглядим. Действительно, словно оборванцы. Уймись, брат. Не глупи. Мы уже так близко, а их здесь так много. Ты можешь все испортить, можешь здорово все осложнить. Так что успокойся. Пока все идет как надо. Поверь мне, я знаю, что говорю…
– Хорошо, – с трудом выдохнул Гиз, сделал усилие, чтобы расслабиться, и сразу почувствовал себя лучше. – Хорошо, – повторил он громче и подобрал вожжи, – мы отойдем.
Стражники, убедившись, что телега действительно разворачивается, отступили в сторону, отвернулись.
Массивные ворота двинулись вниз, сперва медленно, потом быстрей и быстрей. Пара мгновений – и они рухнули словно лезвие гильотины, ударили в землю, расплескав грязь.
Дорога на Кладбище теперь была надежно перекрыта.
– Они еще вернутся, – негромко сказал Огерт. – Совсем скоро. – Изо рта его рвалось стылое дыхание. – Они не застанут мертвяков врасплох, как рассчитывают, и прибегут сюда… – Он лег, завел руки за голову, сцепил пальцы, закрыл глаза. Морось дождя застывала на его лице ледяной маской. – Вот тогда мы вместе войдем в эти ворота.
Он был уверен в себе.
Он знал, что говорил…
– И что это на меня нашло? – задумчиво пробормотал Гиз, слыша, но не слушая некроманта.
19
Войско тронулось.
Будто железные утюги двинулись монолитные отряды тяжелой кавалерии, выстроившиеся клиньями, покатились по равнине, набирая ход. Следом устремились колесницы. За ними, словно опавшие сухие листья, подхваченные бурей, сорвались с мест легкие всадники. А потом и ряды пехотинцев зашевелились, задвигались – кто-то уже бежал, кто-то шел, кто-то еще стоял на месте. Не рокотали барабаны, не ревели трубы, сотники не рвали глотки – наступать было приказано в тишине.
Лишь гремело, лязгало боевое облачение.
И сотрясали землю удары копыт.
И со стуком прыгали на ухабах разгоняющиеся колесницы. А под их широкими плоскими днищами все быстрей и быстрей раскручивались крестовины тяжелых, изогнутых словно серпы лезвий.
20
– Успеем ли мы?.. – Гиз смотрел в дождь. – А может уже опоздали?
– Не мучай себя, – Нелти подвинулась к нему, прижалась, мягко взяла за руку.
– Почему Страж ничего нам не объяснил? Он просто позвал нас к себе… Зачем?
– Может, он предчувствует свою кончину и потому захотел нас увидеть?
Гиз перевел взгляд на Нелти, долго ее рассматривал. Потом покачал головой и медленно проговорил:
– Об этом я как-то не думал.
– Он ведь стар, – сказала Нелти. – Очень стар. Возможно, он ищет наследника. Вернее, преемника. Нового, молодого Стража. Того, кто сможет заменить его.
– Я не думал об этом, – помолчав, повторил охотник. И тут же ему показалось, что это не совсем так. Кажется, подобные мысли его посещали. И не однажды. Неясные и расплывчатые, словно тень на неспокойной воде.
Мысли о новом Страже…
– А ты что думаешь, старший брат? – Гиз повернулся к лежащему вверх лицом Огерту. Пустые глаза некроманта были открыты, он ровно дышал, бледные губы его чуть заметно шевелились. – Ты слышишь нас? Эй! – Охотник потряс Огерта за плечо, но тот никак не отреагировал. – Опять… – Гиз оставил в покое оцепеневшего друга. – И что это с ним?..
Нелти прикрыла рукой холодные губы некроманта, поймала в ладонь его ледяное дыхание, поднесла к своему лицу. И сказала изменившимся – выстывшим – голосом:
– Не будем ему мешать. Кажется, сейчас он следит за битвой…
21
На раздольном пастбище, что расположилось меж трех обезлюдевших деревень, стоящих на пригорках, лоб в лоб сшиблись две армии.
Клинья королевской тяжелой кавалерии прошли сквозь строй мертвяков, оставив за собой куски растерзанных тел. И тотчас, не давая врагу опомниться, в образовавшиеся проходы на полном ходу врубились колесницы. Вращающиеся лезвия выкашивали мертвяков, легко рассекая плоть, разрубая кости. Отчаянно кричащие возницы гнали взмыленных, грызущих удила лошадей, со всей мочи хлестали их по спинам длинными кнутами, понимая, что спасение в скорости.
А вокруг словно болото шевелилось. Зыбкая топь. Чуть замедли ход – и уже не выбраться – завязнешь, пропадешь. И ни арбалетчик не поможет, ни мечники, что стоят в колеснице за спиной.
Лишь кони спасут.
И длинные отточенные клинки, для которых даже сталь доспехов – словно ржавая жесть…
Но не всех вынесли кони.
Четыре колесницы не смогли прорваться сквозь толпу мертвяков. Опрокинулись лошади, лопнула упряжь, остановились вращающиеся лезвия, заляпанные гнилой кровью. Со всех сторон полезли на высокие борта скалящиеся мертвяки. И возницы оставили вожжи, взялись за мечи, встали рядом с воинами, рубящимися в повозках.
У них еще оставалась надежда; они знали, что неудержимая волна всадников, словно ворвавшаяся в трещины вода, рвется сейчас к ним, еще больше рассеивая вражеский строй, разделяя его, расчленяя, потроша. А потом и пешие рубаки подоспеют…
Тем временем тяжелая кавалерия развернулась и снова вклинилась в ряды нежити – на этот раз с тыла. И неожиданно застряла – то ли скорость была недостаточной, а то ли – вернее всего – мертвяки больше не раздавались в стороны, избегая ударов, а напротив, лезли прямо на копья, бросались под копыта, гроздьями повисали на лошадях, стаскивали с сёдел облаченных в доспехи всадников.
Остановились, рассыпались клинья, вспоровшие оборону врага.
Потерявшие лошадей воины, те, что смогли подняться на ноги, отбрасывали бесполезные теперь копья и вытаскивали из ножен короткие обоюдоострые мечи. И прорывались друг к другу, потому что одиночки выжить здесь не могли.
А потом по мертвякам ударили пешие воины – самая многочисленная часть королевского войска. Копьями и рогатинами смяли они первые ряды нежити, топорами и мечами посекли вставшего на пути врага.
Две волны сошлись, схлестнулись, закипели, закружились бурунами, шумя, грохоча.
Кровь живая и кровь мертвая мешались на земле.
На флангах бились ополченцы. В центре – королевские рубаки.
И мало кто из людей замечал, что сражаются они не с самым умелым противником. Не было в строю ни артхов-великанов, ни зверей с железными когтями и клыками, ни мертвых всадников. Лишь на некоторых мертвяках были кольчуги. И оружие было не у всех.
Самых слабых своих воинов подставили под удар некроманты, чтоб остановить армию людей, смешать боевые порядки. А основные силы отвели. В ближайшем овраге укрыли ударный отряд кавалерии. В яблоневых садах, растущих на склоне холма, спрятали три сотни закованных в броню ратников. В деревнях, стоящих на возвышенностях, разместили группы лучников.
А сами ушли.
Некроманты успели подготовиться к нападению. Защитники Кладбища не смогли застать их врасплох.
22
Огерт ожил.
Он шевельнулся, приподнялся, моргнул несколько раз – взгляд его стал осмысленным.
– Ближе к воротам, – проговорил некромант хрипло, и Гиз наклонился к нему, не вполне понимая, о чем толкует товарищ.
– Что?
– Надо подойти ближе к воротам… Мы должны успеть… Будет мало времени…
– О чем ты говоришь?
– Иди! – Огерт схватил охотника за запястье, крепко сжал, встряхнул. – К воротам! Как можно ближе!..
Они стояли вместе со всем обозом, в стороне от дороги, примерно в двухстах шагах от кладбищенских ворот. Возницы, большей частью недавние крестьяне, оставили повозки, разделились на несколько групп. Они уже освоились – беседовали громко, делились провизией, передавали по кругу латунную фляжку с горячительным пойлом, кто-то пытался развести костер. Они были знакомы достаточно давно, им было о чем потолковать, что обсудить. На чужаков – солдат, охранников, прибившихся к обозу незнакомцев – внимания не обращали. Разве только посматривали искоса.
А дождь не стихал, все сыпал, шумел, скрадывая все звуки, сужая видимое пространство. И возницы, вроде бы, совсем забыли о том, что неподалеку идет сражение, что опасный враг в любой момент может оказаться рядом…
– К воротам, так к воротам, – недовольно пробормотал Гиз и выдернул руку из цепких холодных пальцев Огерта.
– Не выпускай вожжи, – пробормотал некромант, откидываясь назад. Глаза его вновь помутнели. – Будь начеку…
23
Стрелы прилетели с трех сторон.
Черные тяжелые стрелы с широким оперением, с вытянутыми наконечниками.
Они рухнули с высоты в самую гущу сражающихся, сбивая с ног людей и не причиняя вреда мертвецам.
Из яблоневых садов, ломая изгороди, тремя ровными коробками выступили одетые в броню мертвяки, вооруженные огромными двуручными мечами, и зашагали мерно вниз по склону, направляясь на поле боя.
Черные всадники на тонконогих раздувшихся жеребцах вымахнули из ложбинки, поднялись на дыбы, взвыли протяжно – и не ясно было, кто это кричит, мертвые скакуны или же мертвые наездники.
Из ямы, заваленной хворостом, выбрался великан артх, выпрямился во весь рост, ударил себя кулачищами в грудь, зарычал утробно. С корнем вырвал молодой дубок, растущий рядом, в три движения ободрал ветки, оставив лишь узловатое корневище. Качнулся, шагнул вперед, помахивая только что изготовленной дубиной, ворочая приплюснутой головой, высматривая врага.
Скользнули в траве серые волчьи спины. У вожака – железная пасть, словно медвежий капкан…
За дождем шевелились тени. Целое сонмище теней. Неясные силуэты возникали словно из ниоткуда – то ли сваливались с неба, то ли появлялись из-под земли.
И нечто огромное медленно двигалось в тумане, отвратительно чавкало, скрежетало…
Первыми не выдержали ополченцы. Дрогнули, сдали назад. И побежали – те, что могли бежать, те, кто сумел выбраться из толкотни сечи.
А мертвяки все прибывали.
Подчиняясь дару некромантов, выполняя их волю, поднялись с земли погибшие воины, подобрали оружие, снова вступили в бой – на этот раз на стороне нежити. И уже не разобрать было в тесном побоище, кто здесь свой, кто чужой. Перемешались ряды сражающихся.
И теперь все люди хотели одного – выбраться из безумной битвы, спастись, очутиться в крепости, за прочными стенами Кладбища…
Сражение проиграно – сейчас это понимали все.
Но война еще только началась – на это надеялись многие…
В самом центре людского моря отчаянно бился полководец Вомор. Он потерял коня и копье, его круглый щит лопнул от многочисленных ударов, а доспехи были иссечены мечами врагов. Рядом с предводителем сражались его верные товарищи, его старые друзья. Они еще сдерживали напирающих мертвяков, рубили им головы, отсекали конечности, но сил у бойцов оставалось все меньше, и все тяжелели мечи…
Полководец Вомор опустил клинок.
Впервые в своей жизни он шагнул за спины друзей, укрылся за верными людьми.
Левая рука его сорвала с пояса помятую медную трубу, свернутую в кольцо.
Впервые в жизни во время сражения полководец Вомор поднес к губам костяной мундштук, ощутил его горький вкус.
Он набрал в легкие тошнотворный воздух, зажмурился.
И свившийся рог ожил в руке полководца, задрожал, заревел, наполнившись его мощным дыханием.
На поле битвы прозвучал сигнал к отступлению…
24
– Что это? – насторожилась вдруг Нелти. Она села, повернувшись лицом в сторону, где сейчас, наверное, шло сражение. Слепые глаза ее были широко открыты. – Что за звук?
– О чем ты, сестра? – Гиз слышал лишь шум дождя.
– Словно далекий гром рокочет…. – неуверенно прошептала собирательница. – Будто огромный зверь ревет…
– Они отступают, – негромко сказал Огерт, и в бездушном голосе некроманта Гизу послышались нотки удовлетворения.
Огерт – предатель?..
Охотник посмотрел на старого друга. Поколебавшись, спросил негромко:
– На чьей ты стороне, брат?
Огерт не ответил. Возможно, просто не услышал вопрос. Он все лежал на спине, не шевелясь, невидящим взглядом уставившись в серое небо. И дышал тяжело, трудно, превращая в лед капли, бьющие его по губам.
– С кем ты сейчас? – Гиз наклонился к некроманту, схватил его за плечи, встряхнул. – Кто ты?!.
Лицо некроманта перекосилось. Мутный взгляд чуть просветлел.
– Не мешай ему, – неожиданно попросила Нелти, взяв охотника за руку.
– Не мешай, – прошептал Огерт, глядя сквозь Гиза.
Их голоса были похожи.
Их глаза были одинаково слепы.
И охотника отчего-то пробрала дрожь.
– Они бегут… – Огерт зло ухмыльнулся. – Бегут…
25
Они бежали.
Сломя голову, побросав оружие, беспорядочным, охваченным паникой стадом бежали через луг ополченцы. Черные стрелы били их в спины, мертвые всадники секли их кривыми саблями, мертвые лошади топтали копытами.
Более опытные воины отступали организовано, держали оборону, защищая тыл и фланги.
А по пятам за людьми широкими волнами катилась армия мертвяков.
Со всех сторон подтягивались к войску нежити новые отряды, примыкали, вливались, направлялись к кладбищенским воротам.
Группы пеших мертвяков тащили длинные составные лестницы. Великаны артхи несли огромные окованные железом бревна таранов. Скрежеща, увязая неровными колесами в раскисшей земле, медленно двигались тяжелые катапульты, облепленные нежитью. Выползали из деревень гигантские, еще не достроенные осадные башни, оплетенные веревками…
Некроманты начали штурм крепости.
[ читать дальше ]
|
